Если вам доведется добраться до Луангпхабанга, одной из старых столиц Лаоса, обязательно зайдите в бывший королевский дворец, ныне музей. Скорее всего, вас удивит, что портрет венценосной четы и наследника написал Илья Глазунов. Неменьшее впечатление произведет и дар советской делегации, посетившей короля в 1960-х.
Подаркам иностранцев отведен отдельный зал. Некоторые из них достаточно громоздкие, например предметы из драгоценных металлов от других стран Азии. Страны первого мира, как правило, дарили что-то покомпактнее. Подношения от США и СССР, главных государств того периода, расположены рядом, на почетном месте. Американцы преподнесли красиво обрамленный кусочек лунного грунта, подарок, полный символизма, а также мини-флаг Лаоса, слетавший на орбиту. А что СССР, один из титанов космической гонки?
Страна Советов вручила королю набор чайных ложечек с надписью «Сочи». Черноморский курорт тогда не был столицей Олимпиады, в известности за границей однозначно проигрывал Москве и Ленинграду, и выбор такого презента парадоксален, особенно в сравнении с американским соседом. Может создаться впечатление, что советская делегация заехала в провинциальный Лаос в самом конце долгой миссии к его более весомым соседям — братскому Вьетнаму, стратегически важным Таиланду и Камбодже — и королю Савангу Ватхане подарили то, что осталось к концу турне.
Надо полагать, кураторы музея относятся к скромным ложечкам с пиететом, полагая, что статус дарителя важнее самого подарка. В этой связи возникает вопрос об отношении к советским вещам в странах глобального Юга. Не сильно известные истории об их бытовании за границей приводят к тому, что, встречая жигулевскую «классику» в качестве символа автошколы в Боливии или спонсорский логотип «Лады» на раритетной форме футбольных клубов от Монако до Чили, замираешь в изумлении. Выход на русском книги историка и культуролога Судхи Раджагопалан о судьбах советских предметов в развивающихся странах позволил приблизиться к ответу на этот вопрос. Для своего исследования Раджагопалан провела десятки интервью с кубинцами (включая polovinas — детей от смешанных русско-кубинских браков) и индийцами разных возрастов, расспросив об их взаимодействии с вещами, произведенными в СССР.
Надо отметить, что сами респонденты до ложечек «Сочи» не додумались. Они упоминали привезенный из Союза гжельский фарфор, хохломскую посуду, палехские шкатулки, матрешки, а также открытки и фотоальбомы (из современных сувениров кубинцы находят остроумными магнитики на холодильник «Че» с Чебурашкой). Но с точки зрения доступности советских потребительских товаров ситуации на Кубе и в Индии радикально различались.
Советскую бытовую технику кубинцы получали в награду за ударную трудовую деятельность: холодильники «Минск», «Чинар» и «ЗИЛ», телевизоры «Крым» и Caribé (кубинская «отверточная» сборка), часы «Ракета» и «Полет», фотоаппараты «Смена» и «Любитель», а также настольный вентилятор «Орбита». Кроме того, упоминаются виниловые проигрыватели, швейные машинки и утюги. Эти предметы были любимы островитянами за их долговечность — некоторые работают по сей день, а также за ремонтопригодность. Один респондент отметил, что поставляемая техника «тропикализировалась» советскими инженерами, то есть приборы дорабатывали специально с учетом влажного климата. А бывавшие в СССР замечали, что советские товары, доступные им на Кубе, стоили на острове порой вдвое дешевле и некоторые из них было очень сложно достать в Союзе. Говоря об этом, кубинцы каждый раз отмечают, как они благодарны Стране Советов за такой альтруизм.
В Индию предметы быта СССР не поставлял. Единственным наименованием отправляемых туда потребтоваров были книги. В отличие от англоязычных (в основном британских), недоступных для понимания широкими массами, книги советских издательств выпускались более чем на 10 языках субконтинента, для чего с 1956 года в СССР привлекали переводчиков из Индии на оклады до $1000 в месяц. Эти книги были качественно изданы, и продавали их дешевле себестоимости.
Читатели отмечали различия, например, детских книг двух систем. Советские произведения были «более реальными», а дети-персонажи англо-американской литературы казались существами автономными. В советских произведениях взрослые и дети действуют вместе на протяжении всей истории, в англоязычных взрослые появлялись только под конец. «В советских книгах была смерть, был упадок, были сироты. Словом, это были не инфантильные истории, а, скорее, переход к литературе, интересной взрослому человеку». Затрагивая жизненные вопросы, советская детская литература будто готовила своих юных читателей к реальному миру, а не ограждала их от него.
Книги из СССР делали науку доступной для ребенка: «Помню, была восхитительная книга по статистике Якова Хургина, называлась «Да, нет или может быть». В предисловии автор рассказывает о статистике с точки зрения реального мира. Мне было восемь, и я был просто потрясен этой книгой. Уже к десятой странице я понимал, насколько же это все важно. Нигде больше я не видел подобной ясности в научных работах». Другие собеседники упоминали книги по астрономии, о шахматах и о том, как мастерить полезные вещи, такие как сифон. Стоит отметить, что СССР обеспечивал индийцев не только досуговым чтением — в школах и вузах использовались русские учебники.
Кубинские собеседники Раджагопалан тоже говорили, что хранят советские издания для детей и очень ими дорожат: отмечали «смелые эксперименты с графикой, со шрифтами и современными техниками дизайна», а их сюжеты учили хорошим и важным вещам.
P. S. Дополняют картину смутного узнавания нашего присутствия в Лаосе местные банкноты, дизайн которых, включая начертание цифр в номерах купюр, выдает гознаковский провенанс. Приглядитесь при случае!
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора