В 2012 году в России была опубликована захватывающая биография молодого и амбициозного миллиардера Павла Дурова — книга «Код Дурова. Реальная история соцсети «ВКонтакте» и ее создателя», написанная бывшим редактором Forbes Николаем Кононовым. К этому моменту герой книги успешно создал самую популярную тогда в России соцсеть «ВКонтакте» и уже начинал обзаводиться репутацией визионера и технологического гения.
После продажи доли во «ВКонтакте» Дуров покинул Россию и запустил Telegram, который укрепил его позиции в списке Forbes, но и навлек на него проблемы — именно из-за претензий к тому, как мессенджер контролирует и распространяет информацию, предприниматель с российскими корнями в 2024 году оказался во французской тюрьме.
В продолжении книги, которое выходит в издательстве «Альпина Паблишер» в декабре 2025 года, автор рассказал, как продолжилась история Павла Дурова, и пересмотрел взгляды на своего героя. Теперь Николай Кононов считает его скорее не типичным героем конца нулевых, ботаником-программистом, пишущим код, а криптопопулистом — таким же, как Илон Маск и Питер Тиль.
«Люди платят слишком высокую цену, и им приходится слишком долго ждать, чтобы отправить деньги домой, своим семьям за границу. Нынешняя система их подводит!» — воскликнул Марк Цукерберг в кульминации своей речи в американском Сенате — и совершил одну из крупнейших риторических ошибок в истории венчурного капитализма.
Человек, который зарабатывает на бесплатном контенте от пользователей и при этом продает торговцам данные об их покупательских предпочтениях, решил вступиться за бедных — но не платить им, например, за тот же контент и использование личных данных, а ввести криптовалюту под названием Libra. Шошана Зубофф и Янис Варуфакис, предупреждавшие о наступлении надзорного капитализма и его мутации в технофеодализм, упали бы в обморок, будь они в зале заседаний.
Конгрессмены тоже оказались не готовы к таким заявлениям. Демократ Брэд Шерман из Калифорнии взял слово и подверг Цукерберга простецкой, но доходчивой критике. «Бедные и не имеющие банковских счетов нуждаются в песо, нуждаются в долларах, чтобы приобрести хоть что‑нибудь в магазине, — сказал он. — Вы же пытаетесь помочь тем, для кого доллар не является хорошей валютой: торговцам наркотиками и уклонистам от уплаты налогов».
Бесхитростная риторика Цукерберга столкнулась со столь же прямолинейными вопросами, но Meta (признана в России экстремистской организацией и запрещена) все‑таки продолжила свой поход в блокчейн. Гораздо более хитрого популиста Дурова пока никто никуда не вызывал, однако та череда слушаний 2019 года, на которых американское государство разбиралось, что такое эта Libra, сыграла решающую роль в судьбе криптовалюты Дурова.
Сначала Комиссия по ценным бумагам и биржам вовсе не была обеспокоена тем, что мессенджер с российскими корнями желает устроить продажу инвесторам, а затем и всем желающим своих токенов. Со слов Дурова, серьезных претензий не было, Telegram подтверждал, что следует всем инструкциям, и уведомлял комиссию о каждом новом шаге. Проблемы начались, когда команда аналитиков Meta, следившая за Telegram, обнаружила в декабре 2017 года промо‑ролик криптовалюты Дурова. Его снимали для инвесторов, и запись утекла в YouTube. Вроде как видео слил один из артистов, которых пробовали на озвучку.
Как уверяет Дуров, увидев ролик, Цукерберг осознал, что нужно самому быстрее делать свою крипту, которая могла бы использоваться в Facebook и в других его проектах для оплаты игр, покупок и т.д. Придя в бешенство, технофеодал едва не разворотил свой кабинет.
Эта история не похожа на преувеличение. О диковатой реакции Цукерберга слышал и инвестор Павел Черкашин: «Он психовал и бросал вещи в офисе, когда прочитал white paper Дурова. Это рассказывал мне один из сотрудников компании». Так или иначе, Meta быстро объявила во всеуслышание о своей криптовалюте Libra и в 2019 году собрала громкую конференцию, посвященную нефиатным деньгам.
Серьезность намерений Цукерберга привлекла внимание регуляторов. Собственно, после этого конгрессмены и вызвали его, чтобы предъявить те же претензии, которые годами приходилось выслушивать Дурову: «Ваша валюта — это рай для драгдилеров и нелегалов, дела которых придется расхлебывать государству…»
Криптоскандал докатился до тогдашнего президента США Дональда Трампа, и тот выступил в сети X (заблокирована в России), которая в тот момент называлась Twitter и из которой он еще не был изгнан за подстрекательство к насилию. Трамп заявил, что доллар — это по-настоящему сильная валюта, а крипта угрожает американским национальным интересам: «Криптовалюты — это не деньги. Они высоковолатильны и обеспечены [разве что] воздухом. Нерегулируемые криптовалюты могут способствовать противоправному поведению, включая торговлю наркотиками и другую незаконную деятельность. Аналогичным образом «виртуальная валюта» Libra имеет слабую репутацию и надежность. <…> У нас в США есть только одна настоящая валюта, и она сильнее, чем когда‑либо, и надежнее. Это доминирующая валюта мира, и она всегда будет такой. Она называется доллар США!»
Раз на стол была выложена карта национальной гордости, да еще и доминирования, Цукерберг решил разыграть ее. На одном из заседаний комиссии он высказался в том смысле, что Meta ничего нового не придумала: такую же криптовалюту готовится запустить Telegram. Было бы грешно дать русским опередить себя.
Это прозвучало весомо, поскольку Дуров уже успел объявить, что инвесторы купили Gram на $1,7 млрд. В итоге патриотическая риторика сыграла против и Цукерберга, и его противника. Комиссия по ценным бумагам и биржам перепугалась, что Telegram хочет раскрутить криптовалюту с помощью своей аудитории, причем на территории США. Ведь, с их точки зрения, за Дуровым тянулся след отношений с Кремлем — пусть даже через олигарха Усманова.
Тут произошел эпизод, о котором Дуров молчал до осени 2025 года — пока не дал интервью на YouTube Лексу Фридману: «Я вернулся домой, открыл дверь своего таунхауса, который снимал один, — сказал он. — У меня был странный сосед, и он оставил какую-то вещь у моей двери. А через час мне стало очень плохо. Я почувствовал боль во всем теле. Я попытался встать и дойти до ванной, но пока я шел туда, почувствовал, что функции моего организма начали отключаться. Сначала зрение и слух, затем мне стало трудно дышать. Все это сопровождалось очень острой болью. Сердце, желудок, все кровеносные сосуды болели. Это трудно объяснить, но в одном я был уверен: да, это оно».
«Ты имеешь в виду, что ты умирал?» — уточнил Фридман. Как ни странно, он не стал вдаваться в подробные расспросы. Скорее всего, одним из условий интервью было не спрашивать лишнего.
«Да, — ответил Дуров. — Я не мог дышать, я ничего не видел. Было очень больно. Я подумал, что все кончено и что у меня была хорошая жизнь, мне удалось кое-чего добиться. А потом я рухнул на пол, но я этого уже не помню, потому что боль охватила все. На следующий день я обнаружил себя лежащим на том же полу. Я не мог встать и был очень слаб. Я посмотрел на свои руки и на тело — кровеносные сосуды были везде лопнувшими. Ничего подобного со мной никогда не случалось. После этого не мог ходить еще две недели. Я остался дома и решил не рассказывать об этом большинству своей команды, потому что, опять же, я не хотел, чтобы они волновались. Но это было тяжело… Да, это было тяжело».
Тотем (так автор книги называет Павла Дурова. — Forbes) не стал спекулировать, кто и зачем хотел его отравить. Возможно, его собственное расследование не принесло доказательств той или иной версии. В подкасте Фридмана был озвучен лишь контекст произошедшего — у Telegram в тот момент были проблемы с Россией и Ираном. Нетрудно вычислить, в какой момент 2018 года Дуров пропал из эфира, ничего никуда не постил и не отвечал на комментарии ни в Instagram (принадлежит компании Meta, которая в России признана экстремистской организацией и запрещена), ни в Twitter: с начала июля по начало октября.
Так или иначе, пережив предполагаемое отравление, тотем обосновался в Дубае. В 2019 году чиновники SEC прилетали в Дубай и проводили с Дуровым едва ли не десятичасовые беседы. Таким же допросам подверглись и инвесторы, купившие Gram. Ветер изменился столь ощутимо, что Дурову донесли: заместитель казначейства США приезжал в Европу и настоятельно рекомендовал банкирам не работать с криптовалютами Facebook (принадлежит компании Meta, которая в России признана экстремистской организацией и запрещена) и Telegram.
Ситуация быстро ухудшалась. «SEC и казначейство давили с двух сторон, — рассказывал мне Дуров. — Заявляли, что криптовалюту стоит считать ценной бумагой. А если, мол, вы считаете, что это не ценная бумага, а именно валюта, то окей, но торговать ею нельзя, так как вы не подчиняетесь тем ограничениям, которым подчиняются банки».
Впрочем, действовать, превозмогая давление, было привычным делом для Дурова. Он не испугался и попросил юристов проанализировать его аргументы, подготовленные для Комиссии по ценным бумагам и биржам, а также казначейства. Те изучили документы и убедили Тотема, что закон все‑таки на стороне Telegram, а регуляторы в Штатах законы уважают. Да и подготовка к выходу криптовалюты на глобальный рынок была проделана основательная. Sequoia, Lightspeed, Google Ventures, Benchmark и другие организации предлагали помочь, и некоторые даже прилагали лоббистские усилия — как выразился Дуров, «мы от помощи не отказывались».
После этого и сам тотем, и Илья Перекопский (вице-президент Telegram в то время) с Джоном Хайманом (советник Telegram по инвестициям) немного успокоились: если что, можно было заплатить штраф и все равно запустить TON. Так уже поступали с криптовалютами. Особенно обнадеживал случай с компанией EOS, которая продала токенов на $4 млрд и, получив иск, заплатила штраф, исчислявшийся миллионами. Поэтому, когда на почту прилетел первый иск от Комиссии по ценным бумагам и биржам, Дуров оказался не готов к нему ни морально, ни финансово.
Над озером Комо гремели выстрелы, взлетали и рассыпались фейерверки, ухали шутихи и оглушительно взрывались ракеты. В палаццо на берегу кипел праздник. День рождения своего шефа отмечали все те же персонажи, что пятью годами ранее выглядывали из окон дома Зингера на Невский проспект и снимали на смартфоны штурм своего логова омоновцами: бэкенд-разработчик Бабич в трениках, дизайнер Добромыслов, по-прежнему отрисовывающий корпоративную символику, «представитель Telegram» Равдоникас, который теперь раздавал комментарии журналистам.
Вряд ли мы когда‑то узнаем, хотела ли Комиссия по ценным бумагам и биржам столь хитроумно уязвить Дурова, но она прислала свой первый иск к Telegram ко дню его 35‑летия, 10 октября 2019 года. Своим решением комиссия временно запрещала работу TON и продажу Gram в Штатах.
Основанием служил тот факт, что, несмотря на то, что криптовалюту все же признали ценной бумагой, компания, ее выпустившая, не раскрыла данных о своем финансовом состоянии, менеджменте и рисках, как этого требовал американский закон о ценных бумагах, действующий со времен Великой депрессии.
Кроме этого, комиссия обратилась в суд Манхэттена с требованием, чтобы запрет был окончательным, инвесторы получили свои деньги с процентами, а Telegram был оштрафован. «И вот представьте, день рождения, фейерверки, а через две недели надо вернуть всем деньги», — заключил Дуров. Он был вынужден попросить у инвесторов отсрочку публичного запуска TON на полгода и обещал им вернуть 77% их вложений сейчас (или подождать эти самые полгода).
Это были экстренные меры, и инвесторы не стали забирать деньги, но перед Telegram замаячил другой, стратегический и, можно было даже сказать, тектонический выбор. Если бы суд встал на сторону комиссии, нужно было решать, наплевать на Штаты и запускаться во всем остальном мире — или, наоборот, объявлять о поражении, как‑то расходиться с инвесторами и придумывать иной план переустройства глобальной финансовой системы.
Это был момент истины. Что делать — развивать проект везде, кроме США, максимально осложнив отношения с мировой финансовой системой, или отступить, выполнив требования могущественных бюрократов? Вести жизнь полулегального или даже подпольного лидера техноповстанцев а-ля таинственный Сатоши Накамото, который изобрел биткоин, а потом пропал с радаров? Или, может, пойти на поклон к Путину или Си и легализоваться в автократической стране — сопернице США? Но так ты будешь привязан к своему политическому господину и бог весть когда еще сможешь выбраться из его тесных объятий…
А может, лучше вовсе не лезть в геополитику, признать поражение и улететь в Париж, да и вообще путешествовать куда угодно без риска быть выданным американским спецслужбам и безбоязненно держать деньги на счетах в глобальных банках? Ведь идею с блокчейном можно реализовать в более скромных масштабах…
Дуров выбрал последнее, но, конечно, не стал ничего объяснять инвесторам, которые его поддержали. Тем более решения суда оставалось ждать недолго.
Заседание состоялось в марте. Суд встал на позицию комиссии, признал Gram ценной бумагой и запретил передавать криптовалюту ее покупателям. Кроме этого, американским инвесторам TON запрещалось давать в долг деньги компании — то есть Telegram был юридически отрублен от их поддержки. Одна часть инвесторов разгневалась, а другая стала обвинять Дурова в том, что между первым и вторым раундами инвестиций он не предупредил их о пристальном внимании комиссии. Но, пожалуй, большая часть выжидала, что дальше ей предложит Тотем.
Через месяц Дуров предложил инвесторам либо забрать 72% от вложений сейчас, либо получить 110% к 30 апреля 2021 года. То есть, по сути, просто вернуть деньги с возмещением инфляции. А вскоре опубликовал пост, где объяснил, что же, на его взгляд, произошло:
«Мы очень горды результатом — созданная нами технология позволила осуществлять открытый, свободный, децентрализованный обмен ценностями и идеями. При интеграции с Telegram TON имел потенциал революционизировать то, как люди хранят и передают средства и информацию.
К сожалению, суд США остановил реализацию TON. Как? Представьте себе, что несколько человек вложили свои деньги, чтобы осваивать золотую жилу, а затем разделить золото, которое из нее добывают. Затем приходит судья и говорит строителям шахты: «Многие люди инвестировали в золотую жилу, потому что искали прибыль. И они не собирались владеть этим золотом, они хотели продать его другим людям. Из-за этого вам не разрешается отдавать им золото».
Если вам непонятна эта история, вы не одиноки, — но именно это и произошло с TON (шахтой), ее инвесторами и Grams (золотом). Судья использовал эту аргументацию, чтобы постановить, что людям не должно быть разрешено покупать или продавать Grams так же, как они могут покупать или продавать биткоины.
Возможно, еще более парадоксально, что суд США постановил, что Grams не могут распространяться не только в Соединенных Штатах, но и по всему миру. Почему? Потому что, как он сказал, гражданин США может найти способ получить доступ к платформе TON после ее запуска. Поэтому, чтобы предотвратить это, Grams не должны распространяться где‑либо в мире — даже если бы все остальные страны на планете прекрасно относились к TON.
Это решение суда подразумевает, что другие страны не обладают суверенитетом, чтобы решать, что хорошо, а что плохо для их собственных граждан. Если бы США внезапно решили запретить кофе и потребовали закрыть кофейни в Италии, потому что туда могут зайти американцы, — мы сомневаемся, что кто‑то согласился бы.
И все же, несмотря на это, мы приняли трудное решение не продолжать TON. К сожалению, судья США прав в одном: мы, люди за пределами США, можем голосовать за наших президентов и выбирать наши парламенты, но мы все еще зависим от Соединенных Штатов, когда дело касается финансов и технологий (к счастью, не кофе). США могут использовать свой контроль над долларом и мировой финансовой системой, чтобы закрыть любой банк или банковский счет в мире. Они могут использовать свой контроль над Apple и Google, чтобы удалить приложения из App Store и Google Play. Так что да, это правда, что другие страны не имеют полного суверенитета, когда определяют, что им разрешать на своей территории. К сожалению, мы — 96% населения мира, живущего в других местах, — зависим от лиц, принимающих решения, избранных 4%, живущими в США.
Это может измениться в будущем. Но сегодня мы находимся в порочном круге: вы не можете принести больше равновесия в чрезмерно централизованный мир именно потому, что он настолько централизован. Хотя мы пытались. Мы оставляем это следующим поколениям предпринимателей и разработчиков, чтобы они подняли знамя и извлекли уроки из наших ошибок.
Я пишу этот пост, чтобы официально объявить, что активное участие Telegram в TON завершено. Вы можете увидеть — или, возможно, уже видели — сайты, использующие мое имя, бренд Telegram или аббревиатуру TON для продвижения своих проектов. Не доверяйте им свои деньги или данные. Ни один из нынешних или прошлых членов нашей команды не участвует ни в одном из этих проектов. Хотя сети, основанные на технологии, которую мы создали для TON, могут появиться, мы не будем иметь с ними никакой связи и вряд ли когда‑либо будем их поддерживать каким‑либо образом. Так что будьте осторожны и не позволяйте никому вводить вас в заблуждение.
Я хочу завершить этот пост, пожелав удачи всем тем, кто стремится к децентрализации, балансу и равенству в мире. Вы ведете правильную битву. Эта битва вполне может стать самой важной битвой нашего поколения. Мы надеемся, что вы преуспеете там, где мы потерпели неудачу».
Когда мы разговаривали о «битве» с Павлом Черкашиным, на его часах было шесть утра и он сидел с ноутбуком в автомобиле, потому что дома еще спали гости и домочадцы. После того как Telegram «сдал назад», Черкашин опубликовал довольно гневный текст, в котором порицал Дурова за неисполнение обязательств. Но с момента эпопеи с Gram прошло пять лет, и многое изменилось. Черкашин успешно управлял чужими деньгами, но затем началась «спецоперация»* и один из его клиентов угодил под санкции.
Черкашин попал вместе с ним в поле зрения ФБР. Это внимание оказалось настолько неприятным, что он осознал, что ждало бы Дурова, восстань он против американской системы. «Выдали бы ордер на арест, и он жил бы как святой, — усмехается Черкашин. — Но мы не знаем, какие были бы действия системы.… Дуров мог бы сказать SEC в открытую: «Fuck you — я как хотел, так и буду делать». У него на руках были все козыри, кроме страха за личную свободу. Все было идеально: безупречные юридические документы, правильно все структурировано… Но я понимаю, что это психологически тяжело: близкие люди осуждают, окружение говорит: «Если ты хочешь быть святым, то окей, но мы‑то радоваться жизни хотим и в Америку ездить…».
Черкашин ненадолго прервался, чтобы рассказать, как ему пришлось раздавать долги инвесторам, пережить падение личного кредитного рейтинга, сравнимого теперь с рейтингом беженца, и начинать бизнес заново. Но затем он вернулся к истории с Gram: «Вот метафора: представь финальную битву добра с нейтралитетом. Добро собрало миллиарды долларов технологий и людей. Паша с голым торсом выехал на коне с флагом — мол, сейчас мы изменим мир! Тут из-за крепостной стены вылетает дерьмо и шлепается рядом с ним, и он такой: «О-о-окей, уходим…» Вопрос: мы ради этого, что ли, собирали средства? Он хотел заменить существующую банковскую систему на новую — и испугался, что его в эту существующую не пустят?..»
Прошло еще несколько минут за разговором о перспективах криптовалют, о том, что все люди на планете смогут намайнить себе на достойную жизнь, и Черкашин вновь вернулся к эпизоду, который он считал решающим в истории Дурова. «Я не хочу осуждать, — резюмировал он, будто забыв о метафоре с дерьмом. — Я восхищен его талантом и способностью видеть будущее. То, что он сделал с TON, лучше, чем ничего».
Примерно такого же мнения придерживались и другие инвесторы, купившие Gram, хотя, безусловно, не все.
«Это грустная новость, — рассказывал Владимир Смеркис из TokenBox российской газете «Коммерсантъ», которая, разумеется, из всего письма Дурова процитировала только ядовитые слова о США. — Я до последнего считал, что Павел будет бороться и пытаться в других юрисдикциях реализовать проект и что взятые у инвесторов деньги будут брошены в том числе на [дальнейшую] реализацию TON, а не только на Telegram».
Юрий Мильнер также приобрел Gram и, кажется, потерял прилично денег, но, будучи обязанным Дурову успехом своих инвестиций в социальные сети, выражался более дипломатично. «Думаю, что это потерянная возможность в меньшей степени для инвесторов и в большей для самого Павла и его команды», — сказал он в интервью журналистке Елизавете Осетинской (признана в России иноагентом).
Когда я дописывал эту книгу и решил уточнить у Мильнера, что он думает по поводу стратегии Дурова, «убийца веба» ответил, что события вокруг Telegram — это перевернутая страница истории и возвращаться к ее обсуждению он не готов.
Джаред Лето и вовсе не ответил на мое письмо о Дурове.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.