Эрмитаж был основан императрицей Екатериной Великой после покупки 225 картин у берлинского купца Иоганна Эрнста Гоцковского в 1762 году. Коллекция изначально создавалась для Фридриха Великого Прусского, известного ценителя искусств, но король обанкротился во время Семилетней войны и не смог заплатить. Так что Гоцковский продал картины Екатерине.
Вдохновленная этим первым опытом и силой искусства, Екатерина покупала одну коллекцию за другой, и за ней последовали ее преемники. Так музей начал свою жизнь как императорская художественная коллекция, разместившись в царском Зимнем дворце в центре Санкт-Петербурга. Петр I, основатель Санкт-Петербурга, еще раньше купил в Риме Венеру Таврическую, греческую скульптуру, датируемую II веком до н. э. Он также приобрел коллекцию скифского золота у «черных копателей» в Сибири, китайские изделия и другие реликвии. Для хранения своих приобретений Петр построил первый в Санкт-Петербурге музей, Кунсткамеру. Многие экспонаты, включая «Венеру Таврическую» и скифское золото, позже были переданы Эрмитажу.
В отличие от многих других великих музеев, Эрмитаж избежал проблем с военными трофеями, поскольку его коллекция построена преимущественно за счет покупок. Россия не вела колониальных войн, как европейские страны, но тем не менее столкнулась с некоторыми требованиями реституции. Они связаны с тем, что после революции 1917 года частные художественные коллекции были национализированы новым коммунистическим государством. Сложности также возникли с произведениями искусства, которые Россия вывезла из Германии после Второй мировой войны в качестве компенсации за российские дворцы и памятники, разрушенные гитлеровской армией.
К концу своего правления за счет продуманных покупок Екатерина увеличила количество картин в коллекции с 225 до 4000. При содействии Дидро она приобрела коллекцию Кроза у его племянника, барона Тьера; коллекция включала, в частности, восемь картин Рембрандта, шесть полотен Ван Дейка, «Святое семейство» Рафаэля и «Юдифь» Джорджоне. Франция возмутилась. Дидро писал Екатерине: «Я вызываю самую искреннюю ненависть, и знаете ли почему? Потому что посылаю вам картины. Вопят любители, вопят художники, вопят богачи… Императрица собирается приобрести собрание Тьера в разгар разорительной войны: вот что их унижает и повергает в смущение».
Среди других приобретений императрицы можно выделить коллекцию сэра Роберта Уолпола, первого премьер-министра Великобритании, которую на родине рассматривали как возможное начало Британской национальной галереи; и великолепную коллекцию классической скульптуры Джона Лайда Брауна, управляющего Банка Англии. Последняя создавалась в основном в Риме и, как оказалось, включала скульптуру Микеланджело «Скорчившийся мальчик», единственную в Эрмитаже, первоначально предназначенную для гробницы Медичи во Флоренции. То ли она не была идентифицирована, то ли на нее просто не обратили внимания. Особенно Екатерина дорожила коллекцией старинных резных камней из кабинета герцога Орлеанского, отца короля Луи-Филиппа.
Внук Екатерины, царь Александр I, которого она воспитывала, доставлял немало хлопот. Александр правил в эпоху наполеоновских войн и часто менял свои предпочтения. В 1801 году он заключил союз с французами; в 1805 году присоединился к Британии и Пруссии в войне против Франции; в 1807 году, после поражения России в битве при Фридланде, заключил с Наполеоном мир. Последнее пошло на пользу Эрмитажу, поскольку в течение нескольких лет музей пополнялся великолепными картинами из Франции. Однако в 1812 году Наполеон вторгся в Россию, был разгромлен и изгнан, после чего Александр, теперь уже в союзе с Австрией и Пруссией, победил его в битве при Лейпциге. Русский царь вступил в Париж во главе своей армии и оказал большое влияние на заключение мира после битвы при Ватерлоо в 1815 году, хотя и не настаивал на возвращении художественных ценностей странам, которые ограбил Наполеон.
В Париже Александр подружился с первой женой Наполеона императрицей Жозефиной, которая в то время жила во дворце Мальмезон, где хранилась впечатляющая коллекция произведений искусства. Венцом коллекции считалась группа из 48 картин из собрания ландграфов Касселя. Жемчужины кассельской коллекции, они были спрятаны в хижине лесника, но найдены наполеоновским генералом и подарены Жозефине. После ее смерти в 1814 году Александр купил 38 картин из этой группы, включая «Снятие с креста» Рембрандта и несколько пейзажей Клода Лоррена.
Годом позже союзники постановили разобрать наполеоновский Лувр и вернуть украденные произведения искусства их первоначальным владельцам. Представители ландграфа Касселя возмутились, обнаружив в Лувре всего 299 своих картин, но им сообщили, что 48 некогда спрятанных шедевров находятся в Мальмезоне. Александра попросили вернуть его покупки, но он уже отправил их в Санкт-Петербург и согласился на возврат, если будут возмещены его расходы. Ландграф отказался платить дважды за собственные картины, так что они и по сей день остаются в Эрмитаже.
История этих картин эхом прокатилась в веках и аукнулась в конце Первой мировой войны, при подписании в 1918 году Брест-Литовского мирного договора между Россией и Германией. Германия включила в свои условия возвращение Кассельской коллекции, приобретенной Александром I. Хранитель картинной галереи Эрмитажа Джеймс Шмидт составил научное обоснование, чем и спас положение. Он четко описал, как коллекции всех европейских музеев формировались на основе военных трофеев, и доказал, что, если мы начнем «восстанавливать справедливость», нам придется обанкротить все или почти все музеи Европы. Претензии были временно сняты.
После смерти Александра в 1825 году на престол взошел его младший брат Николай I. Он стал последним из царей, кто оказал большое влияние на историю Эрмитажа. В 1837 году Николай с супругой, немкой по происхождению, дочерью короля Пруссии Фридриха Вильгельма III, были в опере, когда в Зимнем дворце возник пожар. Пламя быстро распространялось, и, когда Николай спешно прибыл на место, содержимое дворца, включая картины и мебель, уже вываливали на заснеженную Дворцовую площадь. Не все удалось спасти, кое-что было утеряно или украдено.
Дворец сгорел дотла, и Николай был вынужден заняться его восстановлением. Он взялся за дело с энтузиазмом, задумав строительство нескольких новых галерей. Первой появилась картинная галерея, посвященная всем российским войнам. Он пригласил Петера фон Гесса из Мюнхена, чтобы тот изобразил наиболее значимые сражения наполеоновской войны. Затем Николай задумал еще одно музейное крыло, Новый Эрмитаж. Еще раньше Николай видел музейные здания Мюнхена, Глиптотеку и Старую пинакотеку, построенные Лео фон Кленце, и пригласил знаменитого архитектора в Санкт-Петербург. Кленце создал сенсационный проект как продолжение Зимнего дворца. Музей был открыт для широкой публики в 1852 году. Это стало поворотным моментом для коллекции Эрмитажа, которую прежде могли видеть только друзья императора и его гости.
XIX век ознаменовался расцветом археологии. Императорская археологическая комиссия была создана в 1859 году, при преемнике Николая I Александре II. Проводились раскопки памятников скифской культуры и классических греческих древностей на Таманском полуострове, в Крыму (Керчь, Босфор) и на других территориях. Были проведены первые раскопки в Сибири и Центральной Азии, а также исследования памятников бронзового и каменного веков на Севере России.
С археологией связаны некоторые призывы к реституции. Со времен Античности произошло так много изменений границ, что трудно сказать, чьи претензии обоснованны, особенно после распада Советского Союза в 1991 году. Советские археологи работали в Туркменистане, Узбекистане, Таджикистане и, конечно, в Крыму. Некоторые находки попали в Эрмитаж, как и в местные музеи.
Иосиф Орбели был первым из трех директоров-археологов Эрмитажа, за ним последовали Михаил Артамонов и Борис Пиотровский. Орбели пришел в музей в 1921 году, возглавив отдел мусульманского искусства, который вскоре стал отделом Востока. Он много покупал, чтобы продемонстрировать важность восточного искусства, тогда еще не оцененного по достоинству, организовывал выставки. Его деятельность привлекла внимание к восточному искусству и превратила отдел в ведущий. В 1930-х годах Орбели взял на временное хранение большой бронзовый казан из мавзолея Ахмеда Ясави, суфийского поэта-мистика XII века. Казан оставался в Эрмитаже до 1980-х годов, когда Казахская Советская Социалистическая Республика обратилась с просьбой вернуть реликвию обратно. Она была возвращена.
Вхождение Крыма в состав России в 2014 году обернулось еще одной проблемой для музейщиков, хотя и не конкретно для Эрмитажа. История связана с проведением важной выставки в музее Алларда Пирсона в Амстердаме «Крым: Золотой остров в Черном море». На гастролях были замечательные предметы старины, предоставленные из Киева и четырех музеев Крыма (Симферополь, Керчь, Бахчисарай, Севастополь). Но для музея Алларда Пирсона встал вопрос: куда возвращать крымские экспонаты? Спор рассматривался в суде Нидерландов, который вынес решение не в пользу России; от имени музеев была подана апелляция, но не была удовлетворена. Экспонаты были окончательно перемещены на Украину в 2023 году.
После революции 1917 года новое Советское государство активно внедрялось в коллекции Эрмитажа. Собрания всех музеев России были переданы Государственному музейному фонду, и решения об их перемещении представлялись как «справедливые» и «необходимые» для нужд страны. Тысячи музейных экспонатов были переданы из Эрмитажа в другие музеи по всей России, прежде всего в Москву, в целях равномерного распределения культурных ценностей. Тысячи произведений были проданы на Запад (в частности, Гюльбенкяну и Меллону) якобы для финансирования индустриализации страны и обеспечения ее выхода на мировые рынки.
Конфискации подлежали и все частные коллекции государства. В том числе созданные двумя московскими купцами, деловыми людьми Сергеем Щукиным и Иваном Морозовым, удивительным образом собравшими едва ли не все лучшее, что было создано импрессионистами и постимпрессионистами. В частности, в доме Щукина хранились 13 картин Моне, 37 — Матисса, 16 — Гогена, пять — Дега, четыре — Ван Гога, восемь — Сезанна и 50 — Пикассо. На основе двух коллекций был создан Первый музей нового западного искусства. Коллекция Морозова включала и много картин русских живописцев того же периода.
Когда война пришла на территорию России, коллекцию музея эвакуировали в Сибирь, но после войны он так и не открылся вновь. Было решено распределить картины между Эрмитажем и ГМИИ им. А.С.Пушкина в Москве. Фактически Эрмитаж получил свою первую группу картин из Москвы в 1931 году в обмен на работы старых мастеров, которые он был вынужден предоставить Музею изящных искусств, чтобы состав коллекции в новой столице стал универсальным. Эрмитажу передали наиболее «скандальные» картины Матисса, Пикассо, которые было легче спрятать в его обширных запасниках. В последующие годы их постепенно включали в постоянную экспозицию. Так публика увидела две самые известные работы Матисса — «Музыку» и «Танец».
В 1954 году, когда 34 картины Пикассо из собрания Щукина были показаны в Париже в Доме французской мысли, коммунистическом учреждении, дочь коллекционера Ирина Щукина обратилась в суд, чтобы истребовать их. Картины срочно доставили в российское посольство и вывезли самолетом из страны. Однако в 1965 году Ирина написала генералу де Голлю, президенту Франции, заявив, что больше не намерена претендовать на картины, хотя и не отказывается от своих наследственных прав. Последовали международные выставки, которые принесли обеим коллекциям всемирную известность.
В 1993 году в Париже состоялась грандиозная выставка Матисса с 20 картинами из Эрмитажа, и сын Ирины, Андре-Марк Делок-Фурко, предпринял еще одну попытку, на этот раз потребовав один процент от страховой стоимости коллекции и все авторские права. Французские суды вынесли решение не в его пользу, постановив, что право собственности должно определяться законодательством страны, в которой находилось имущество, а именно — России.
Последний вызов был брошен в 2000 году, когда Эрмитаж предоставил Квиринальскому дворцу в Риме масштабную временную выставку картин импрессионистов и постимпрессионистов, чтобы отпраздновать открытие нового музея в переоборудованных конюшнях. Предполагалось, что она отправится дальше в Милан, но Делок-Фурко подгадал подачу иска к завершающему дню выставки. Михаил Пиотровский, директор Эрмитажа, был предупрежден по телефону и распорядился немедленно вернуть картины в Санкт-Петербург. Упаковка заняла два дня и две ночи. Чтобы побыстрее вывезти работы, Пиотровский отказался от условия страховки, по которому одним авиарейсом разрешено перевозить произведения искусства стоимостью не более $500 млн. Картины благополучно вернулись домой.
В 2010 году Пьер Коновалофф, правнук Ивана Морозова, попытался вернуть картину Сезанна «Мадам Сезанн в оранжерее» из музея Метрополитен. Дело, которое он возбудил, не увенчалось успехом, и в 2013 году Верховный суд отказал ему в иске. В 2014 году он предпринял еще одну попытку, на этот раз с картиной Ван Гога «Ночное кафе» из Художественного музея Йельского университета, и опять все прошло по тому же сценарию. В 2016 году Верховный суд вынес решение не в его пользу. Обе картины были переданы музеям в дар Стивеном Кларком, выпускником Йельского университета. Он приобрел их в 1933 году, в период, когда российское правительство распродавало многие музейные экспонаты. Исковые заявления Коновалоффа, по-видимому, были вдохновлены успехом возвращения нацистских трофеев, но с Россией все обстояло по-другому. В 2008 году Лондонская Королевская академия проводила выставку русской живописи и предложила Делок-Фурко и Пьеру Коновалоффу компенсацию в размере £5000, но те отказались от денег. Делок-Фурко назвал это предложение «оскорбительным и ненужным». Ко времени больших раздельных показов коллекций Щукина и Морозова в фонде Louis Vuitton в Париже в 2016 и 2021 годах отношение изменилось. В 2019 году прошли ретроспективы в Москве и Санкт-Петербурге, теперь наследники восприняли их как великие мемориальные мероприятия, участвовали в них. При поддержке Андре-Марка Делок-Фурко российский искусствовед Наталия Семенова написала фундаментальное исследование о жизни Щукина «Сергей Щукин и его коллекция», опубликованное издательством СЛОВО/SLOVO в 2017 году. Книга была переведена на иностранные языки, вышла, в частности, в издательстве Йельского университета.
Другая история сенсационных заявок на возврат культурных ценностей связана с искусством, вывезенным из Германии во время Второй мировой войны. Российское правительство официально рассматривало эти трофеи как компенсацию за дворцы и памятники, разрушенные немецкой армией. Музейные кураторы и искусствоведы в званиях полковников и майоров так называемых трофейных бригад лично отбирали предметы искусства для вывоза. Около двух миллионов экспонатов из немецких музеев были перемещены в Советский Союз и в основном были переданы на хранение в ГМИИ им. А.С.Пушкина в Москве и Эрмитаж.
Восточная Германия, включая часть Берлина и Дрезден, попала в российскую зону, которая после войны стала социалистическим государством — Германской Демократической Республикой. По соглашению, заключенному в 1957 году между Россией и ГДР, сокровища, вывезенные из музеев Берлина и Дрездена, подлежали возврату. На выставках 1958 года, организованных Эрмитажем и ГМИИ в Санкт-Петербурге и Москве, экспонировались трофейные сокровища, прежде чем их упаковали в ящики и вернули обратно. Жемчужиной экспозиции Эрмитажа стал Пергамский алтарь, монументальное сооружение, возведенное во II веке до н. э. на одной из террас Акрополя в Пергаме. Самым ярким элементом является основание, украшенное фризом в виде горельефа, изображающего битву между гигантами и олимпийскими богами. Раскопанный немецкой командой археологов, алтарь был доставлен в Берлин в 1880-х годах по соглашению между Османской империей и правительством Германии. Для его экспозиции был построен Пергамский музей в Берлине. В период пребывания алтаря в Санкт-Петербурге реставраторы Эрмитажа сделали копию фриза, а в начале 1990-х годов передали ее Музею прикладного искусства Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени А.Л. Штиглица.
Другие немецкие сокровища, прежде всего из Западного Берлина, который не входил в состав ГДР, оставались в ГМИИ и Эрмитаже, но их местонахождение не раскрывалось. Мир впервые заговорил об этом в 1991 году после статьи в американском журнале Art News. Авторами выступили российские искусствоведы, бывшие кураторы выставочных проектов Константин Акинша и Григорий Козлов, которые негласно проводили исследования для книги, впоследствии опубликованной под названием «Трофейное искусство». В июне 1991 года министр культуры Николай Губенко признал наличие трофейного искусства в России, но не уточнил, что именно и где находится.
Первый публичный показ рисунков старых мастеров из Кунстхалле в Бремене состоялся в Эрмитаже в 1995 году. Во время войны коллекцию спрятали в тайниках в замке Карнцов, к северу от Берлина. Молодой советский офицер Виктор Балдин был в составе инженерно-саперной бригады, занявшей замок. Ему удалось собрать в подвалах 362 рисунка, в том числе две работы Дюрера и Гойи, а что-то он выкупил у солдат и местных мародеров. Находки он в своем чемодане вывез в СССР. Изучив и описав их, в 1948 году Балдин передал работы в Музей архитектуры в Москве. А в 1963 году ему, уже известному архитектору-реставратору, предложили в этом музее место директора. Выяснилось, что переданные им экспонаты не реставрировали и не исследовали, по сути, они погибали в запасниках. Балдин решился написать Л.И. Брежневу с просьбой рассмотреть возможность передачи собрания Бремену. Ответа не получил и на протяжении нескольких лет писал чиновникам вплоть до М.С. Горбачева. В результате он обратился к руководству бременского Кунстхалле. Директор Бременского музея пригласил Балдина и его жену в Бремен. О нем писали европейские газеты, его узнавали на улицах, за спасение уникальных рисунков присвоили звание Почетного гражданина города. Из всех чиновников на обращение Балдина ответил в результате только Б.Н. Ельцин. Коллекцию забрали из Музея архитектуры, отправив в Эрмитаж. После выставки рисунки вернули в Москву для показа на другой экспозиции, но в Бремен их не передавали.
После этого директор Эрмитажа Михаил Пиотровский объявил, что намерен показать публике все немецкие сокровища Эрмитажа. Выставки проходили в последующие годы, но предложение Пиотровского о том, чтобы в долгосрочной перспективе поделить трофейное искусство с Германией в соотношении 50/50, было отвергнуто всеми сторонами. А в 1997 году депутаты Государственной Думы проголосовали за то, что все культурные реликвии, ныне находящиеся на российской земле, являются государственной собственностью и не подлежат возврату. Исключения были сделаны для коллекций, принадлежавших жертвам нацизма или религиозным учреждениям. За показом рисунков из Бременской коллекции последовала выставка «Неведомые шедевры» (в английском варианте — «Спрятанные сокровища»), включавшая импрессионистов и постимпрессионистов из собраний Отто Кребса, Бернарда Келера и Отто Герстенберга. Анонс предстоящего выставочного проекта от искусствоведа Джона Рассела был опубликован на первой странице The New York Times 4 октября 1994 года. «Более 70 картин таких художников, как Дега, Сезанн, Домье, Тулуз-Лотрек, Моне, Писсарро, Ренуар и Ван Гог, — сообщал Рассел, — были вывезены советскими военными из Германии и переданы в Эрмитаж, где они хранились в условиях строжайшей секретности вплоть до падения режима в 1991 году». Выставка ожидаемо прошла с аншлагом, зарубежная публика прибывала специально организованными рейсами из Хельсинки.
Витражи из Мариенкирхе во Франкфурте-на-Одере были возвращены на родину, поскольку идеально соответствовали закону, который делал исключение для церковной собственности. 117 витражных панелей, датируемых XIV веком, которые заполняли три огромных окна собора, были сняты в начале войны и спрятаны в Потсдаме. Они были обнаружены трофейными бригадами и отправлены в Россию, большинство из них попало в Эрмитаж. Витражи были отреставрированы, каталогизированы, выставлены и возвращены во Франкфурт-на-Одере — правда, не обошлось без трудностей.
В 1998 году состоялась выставка «Шлиман — Петербург — Троя», где экспонировались керамика и бронза, найденные Генрихом Шлиманом при раскопках Трои и переданные Музею доисторического периода и ранней истории в Берлине, а также предметы, которые он лично передал Эрмитажу. Шлиман много лет прожил в Санкт-Петербурге. Затем последовали выставки «Эпоха Меровингов» в 2007 году и «Бронзовый век — Европа без границ» в 2013 году, которую посетили канцлер Германии Ангела Меркель и президент России Владимир Путин. Меркель говорила о возвращении сокровищ, а Путин приветствовал их нахождение в России, но политикам все же удалось сохранить дружеские отношения.
Претензии к Эрмитажу, как ни удивительно, последовали и со стороны Русской православной церкви. Патриарх Кирилл сделал заявление, что серебряный саркофаг святого Александра Невского необходимо вернуть в Троицкий собор Александро-Невской лавры, откуда его когда-то забрали. После серьезных прений в мае 2023 года Михаил Пиотровский дал согласие на мероприятия по перемещению объекта.
По словам Пиотровского, Эрмитаж исходил из того, что в данный геополитический момент для судеб страны и социального мира в ней соединение мощей с гробницей на территории лавры приобретает особый смысл, так как сакральное значение памятника становится важнее его художественной ценности.
История саркофага грандиозна и фантастична. Александр Невский, новгородский князь XIII века, был ключевой фигурой в истории России. Ему присвоен легендарный статус из-за его побед над немецкими и шведскими захватчиками. А в 1549 году он был причислен к лику святых Русской православной церковью, и Петру I пришла в голову идея сделать его святым покровителем Санкт-Петербурга. Он заказал строительство Александро-Невской лавры, куда в 1724 году и перенесли доставленные из Владимира мощи святого. Затем дочь Петра императрица Елизавета заказала для них серебряный саркофаг в форме пирамиды, крупнейший в мире серебряный памятник.
Многоярусная пирамида высотой около трех метров увенчана ангелами, которые держат щиты с надписями. По обе стороны размещены два пьедестала с канделябрами и скульптурами трофеев, оружием и знаменами. Внизу рака украшена барельефами с батальными сценами. Более ранний саркофаг, в котором останки святого были привезены из Владимира, был помещен внутрь нового. Памятник был спроектирован придворным художником Георгом Кристофом Гроотом и изготовлен из листов серебра, уложенных поверх деревянного каркаса. Это великолепный образец русского рококо.
Гробница Александра Невского хранилась в Троицком соборе на протяжении двух столетий, пока не случилась революция 1917 года с последующими гонениями на христианство и другие религии. В 1923 году директор Эрмитажа Сергей Тройницкий организовал великолепную выставку конфискованного церковного серебра, и саркофаг был перенесен из собора в Эрмитаж. Тройницкий всячески защищал экспонаты, поскольку Советское правительство отправляло их на переплавку, — серебро требовалось для оплаты расходов нового государства. Саркофаг остался в Эрмитаже, занимая целую стену Концертного зала.
В разгар музейных распродаж 1930-х годов снова возникла идея переплавки саркофага. К этому времени Тройницкого понизили в должности, но он написал письмо, в котором объяснил, что «в денежном выражении гробница не так ценна, как принято считать, поскольку по большей части состоит из тонких листов серебра, уложенных поверх дубового каркаса». Он также отметил, что саркофаг может служить «эффективным инструментом антирелигиозной пропаганды». Так саркофаг остался в музее.
Другая долгоиграющая история — запрос со стороны Украины. В 1918 году группа украинских революционеров потребовала от Эрмитажа вернуть сокровища своей страны, но им было отказано. Речь шла прежде всего о знаменах запорожских казаков. Позднее, в 1932 году, знамена в числе сотен других предметов — археологических находок, картин и книг — были переданы Украине. Таинственным образом эти артефакты затерялись, возможно, были захвачены немцами во время Второй мировой. Хотя в Эрмитаже хранятся многочисленные документы, подтверждающие передачу от 1932 года, копии которых были в 1998 году направлены Украине, запросы о возврате ценностей поступают вновь и вновь. Учитывая мировую моду, можно предположить, что некоторые реституционные требования еще впереди.
