Цитаты

Из дневников Суворина.

Пригляделся к цензурным правкам в издании 1923 года. Текст объеден как сыр мышами. Иногда вырезают одно слово из предложения, иногда целые абзацыю

26 марта.
В Венеции. Hôtel d'Europe. Скверное помещение. С Григоровичем ездим на пароходах, в гондолах, ходим пешком. Третьего дня заболел расстройством живота. Григорович ухаживал, как нянька, за мною. Ходил за доктором, привел его, сидел со мною целый день. Я ему ужасно благодарен. В его улыбке всегда мне казался добрый человек. Он кое-что знает в искусстве, но как любитель. В церкви S… Giovanni e Paolo он купил терракотовое изображение Девы Марии и еще две фигуры с пометкой 1601 г. Купил он ее у сакристиана (сторожа) церкви и сказал до прихода его, что он дал бы за нее 200 фр. Пришел сакристиан и назначил цену в 50 фр. Григорович ввосторге от своей покупки. Он много любопытного рассказывал о своей жизни. Год и два месяца был воспитателем сына Константина Николаевича, Николая Константиновича, которого родители ненавидели. Он жил с ним у короля Бомбы Неаполитанского во дворце. К Николаю Константиновичу (укравшему будто бы ризу с иконы матери) относится с симпатией. У него был воспитателем после Григоровича немец, который этого великого князя бил по щекам верхней частью ладони, и это обращение ожесточило мальчика. Когда он был юношей и жил в Мраморном дворце, то к нему водили бордельных девок по целым десяткам. Когда Константин Николаевич сошелся с Кузнецовой, великая княгиня Александра Иосифовна уехала, ввиде протеста, в Павловск и скучала там. Посылала за Григоровичем, и он ездил туда развлекать ее. Несколько месяцев он являлся дважды в неделю к цесаревне, когда она вышла замуж, и рассказывал ей русскую историю, историю Петербурга и т. д. «Очень трудно было», — говорит он. — «Представьте себе, ни разу во все время; ни одного ко мне вопроса о чем бы то ни было. Он сидит и курит.... (это было после завтрака), а она молчит и слушает».

Он много любопытного рассказывал о своей жизни. Год и два месяца был воспитателем сына Константина Николаевича, Ник. Конст., которого родители ненавидели. Он жил с ним у короля Бомбы неаполитанского во дворце. К Ник. Конст. (укравшему будто бы ризу с иконы у матери) относится с симпатией. У него был воспитателем после Григоровича немец, который этого великого князя бил по щекам верхней частью ладони, и это обращение ожесточило мальчика. Когда он был юношей и жил в Мраморном дворце, то к нему водили ...... девок по целым десяткам. Когда Конст. Ник. сошелся с Кузнецовой, великая княгиня Александра Иосифовна уехала, в виде протеста, в Павловск и скучала там. Присылала за Григоровичем, и

Любопытен рассказ его о графине Толстой, жене гр. Ал. Конст. Толстого (поэта). Она — урожденная Бахметьева. С Григоровичем соседи. Прожились. Мать ее старалась не только сбыть ее, но продать. Не выходило. Познакомилась с кн. Вяземским, он сделал ей ребенка. Брат ее вызвал князя на дуэль. Но дуэль, благодаря Вяземскому, не состоялась: он устроил при помощи связей так, что Бахметьева сослали на Кавказ. Возвратившись оттуда, он написал кн. Вяземскому письмо: если он не приедет с ним драться, то он публично оскорбит его. Кн. Вяземский приехал и убил его на дуэли, за что сидел в крепости. Сестра его вышла замуж за Миллера, который был влюблен в нее страстно, но она его терпеть не могла и скоро бросила. Она путешествовала с Григоровичем и сошлась с ним. Когда Григорович возвратился к Бахметьевым, то застал г-жу Миллер лежащею, слабою. У ног ее сидел гр. Ал. Конст. Толстой, страстно в нее влюбленный. Он приехал с Ал. Ал. Татищевым. «Я не хотел мешать», говорит Дм. Вас., «и мы расстались».

2 апреля.

Гр. Гр. Ферзен, промотавшийся, увлек Строганову, 30-летнюю деву, увез ее, повенчался с ней, получил хороший куш, обыграл Паскевича на 300 т. руб. Был егермейстером. Когда сделался егермейстером Скарятин, Ферзен на охоте с государем убил его из ружья. Дело замяли, Ферзена выгнали со службы, а сыну Скарятина дали придворную должность.

*  *  *
Графиня Паскевич и гр. Воронцов-Дашков — брат и сестра. Отец их — гр. Ив. Воронцов-Дашков, был послом в Вене, женился на красавице Нарышкиной, имевшей любовником, между прочим, Столыпина, «Монго», друга Лермонтова. По смерти мужа влюбилась в секретаря французского посольства, вышла за него замуж и играла при нем жалкую роль; он спустил все ее состояние, отчасти в Монако, и она умерла в Париже в госпитале.

***

Купил сегодня два стола — один 175, другой 350 фр., один у антиквара Риетино, другой у Аланца. Последний — пресимпатичный старик, начавший с грошей, теперь у него первый музей картин, мебели, бронзы, мраморов и разных мелочей. У него свой палаццо, полный этими вещами. Показывал картину «Леда и лебедь», которую он приписывает М Ардуино. Картина хорошая, но выражение у Леды, которую целует лебедь, спокойное. Объясняет, что она воспринимает бога с благоговением. Просит 12 000 фр. Одинок, говорит, что больше 30 фр. в день прожить не может, некуда, хочет оставить музею родного города Кремоны. Очень живой. Рассказывает об итальянцах-чиновниках, что они грубы, дутые и важные, а когда нужно, готовы на коленях, при этом, жестикулируя, он стал на колени.


*  *  *
В Венеции проживает художник Волков, из Одессы, имеет на канале свой дом и живет акварелями, которые продает в Англию.

***
Сказать Мише, чтобы издавать маленький «Путеводитель по. келезным дорогам». Образчик итальянский. Его можно прода- ать 10 или 20 коп. и иметь объявления.
Сказать Леле о песенниках вроде венецианских, вроде Евангелий в церквах — для Палестины.

***
Hаша залача соединить вместе всех добрых и хороших женщин, всех национальностей и всех официальных религий. Мы не признаем ни одной господствующей христианской церкви как единственно истинной, но все церкви для нас —  одинаково священны, так как они выросли все из христианского учения и составляют известное достояние народностей, которые положили на них свою печать, свой дух. Мы верим в единое христианское стадо и в единого пастыря —  Христа. Мы думаем, что церковь идти вперед, что будет новая реформация, которая обновит церковь и вместе соединит нас. Когда это будет и как, мы не знаем, но мы в это верим. Пока наша задача в том, чтобы уничтожить все предрассудки, которые еще разделяют особенно женщин разных национальностей. Мы не философы и не богословы, мы только добрые и хорошие женщины, которые желают внести в мир мир, любовь к ближнему, к семье, верность брачным обязательствам, чистоту телесную и душевную, и развитие. Мы чужды дикой вражды, а потому отрицая вражду религиозную, мы отрицаем и вражду мажду народностей. Как ни странным может это показаться, но мы имеем право думать, что религия и вражде народов играет роль. Каждый народ, в делах войны, молится о победе, молится общему Богу и Христу, которые тем самым приглашаются противнивниками. «Даруй нам победу». Это язычество, а не христианство. Пусть будет единая христианская церковь и такие народной жизни опоры, что они, враждуя между собою, враждуют против Бога и Христа.

3 апреля.

В Венеции день ото дня холодней. Публичный сад стоит чужой, как наш Летний. Я в пятый раз в Венеции, в 4-й раз весною или в конце марта, или в начале апреля, и всегда одно и то же: скверная погода; но прежде были дожди, а теперь холодно, но народу целая масса. Ездили в канал Джудаику, в Redemption, чудесный горельеф «Несения Креста» Джовани ди Болонья. Группа около Марии. Над Христом ругающийся толстый римлянин: «Что, брат, упал? Подымайся». «Снятие со Креста» хуже, но там одно лицо похоже на Вейнберга. В Сан Джордже Маджоре чудесные скульптурные хоры, 44 ниши, с разными изображениями из дерева.
Зелень на бронзе, извоженная временем и лоснящаяся, ценится антикварами.

4 апреля.

Сегодня потеплее, т. е. не так холодно. Был в городском саду. На солнце жарко. Григорович так восхищается что просто бесит. «Ах, как чудесно, как удивительно! Удивительно!» Если бы ему поручить написать историю искусства, вот очутился бы он в ужасном положении. Я не слыхал от него ни одного мнения, ни одной фразы, кроме «чудесно», «удивительно», «красиво», «какая работа», «боже, что поделали итальянцы, какие гиганты, какие черти». О картинах: «почернела» или «почернела, но хорошо, надо почистить, помыть». Восхищается пароходами, кораблями. «Какой славный купец». «Как красиво все это сделано!» «Пропасть какая народу на пароходах. Должно быть, зимующие много наживают, очень много!» Меняет рубли на гульдены, гульдены на лиры. — «Почему?» — «Потому что я знаю, сколько дают гульденов». Не может вспомнить отель Luna и Даниэля, где его «обобрали».

В мире нет города более красивого, фантастического, более декоративного. Декорации везде и прежде всего красота, оригинальность, фантастическое. Сношения с Востоком способствовали этому. Красивые фасады церквей, то ренессанс, то рококо, то готика, иногда украшениями фасады переполнены. Дворцы также. Много повторений дворца Дожей, повторений библиотеки Сансавино (дворец Пезаро), С. Марк — чистая фантасмагория. Фантазия декоратора не могла бы создать ничего более изумительного.