Цитаты

Из дневника Суворина

7 марта.

Сегодня был Островский. Он очень интересен, когда в духе. Говорит увлекательно, хотя и просто, и при этом улыбается такою милою и задушевною улыбкою, какую редко можно встретить. Он рассказывал свою аудиенцию у государя, который произвел на него очень хорошее впечатление своею простотою и улыбкою. Он встал и шел навстречу, когда Островский входил, взял его за руку и посадил, спрашивал, почему так мало хороших пьес, говорил, что надо поощрять молодые таланты и проч. Раза четыре повторил, как ему приятно познакомиться с Островским. Александр Николаевич разговорился со мною о купечестве, о Ветлуге, о Коновалове, об Андреевском, казанском губернаторе. Этот Андреевский пьет и пляшет с купцами и гонит дворянство. Министры заезжают к Коновалову, Катков его любит. Коновалов держит в руках целые тысячи населения и миллионер. Хорошо сказал Островский: «Эти купцы из мужиков — рослые, сын его — низкий, с короткой шеей, а внук— гусар. Вот и родословие». Хранители старого — женщины. Они долговечнее мужчин и потому старые порядки помнят и держат в семьях. В некоторых их по четыре — все бабушки. Сыновья учатся у англичан, дочери и жены выписывают наряды прямо из Парижа, экипажи, лошади — все прелесть. Две противоположности: миллионер из мужиков в длинных сапогах, штаны в них, длинный сюртук, и его дети и семья — все по последней моде. Старуха с повязанной головой вместе с ушами — и внучки в шляпке последней моды. Но элегантная барыня крестится истово, занося два пальца за плечо, по древнему благочестию.
— Отчего вы не выведете это в комедии?
— Я мало знаю их, то есть я с ними не общался, не знаю их душу… Московские купцы меня очень любят. Но фабриканты, эти - нет. Они мои комедии называют «критикою» и театр не любят. Для них театр - арфистки и шампанское. Мозги еще грубые и нервов нет.

***

В «Историческом вестнике» был корректором Опочинин, малограмотный и ленивый человек, 30 лет. С ним случилась целая драма. Попал он в учителя к генеральше Извольской, которая жила в деревне и амуры свои давала молодому племяннику своему, стала давать их и Опочинину. Соперники стали ссориться, племянник делал сцены Опочинину, Извольская молчала, не желая, конечно, терять ни того, ни другого: чем чаще, тем лучше. Теперь в моде такие амуры, несколькими разом, без увлечений, без любви. Раз племянник подслушал разговор Извольской с Опочининым и сделал ему такую сцену, что, когда племянник уехал в свою деревню, Опочинин догнал его и застрелил. Он несколько времени жил, и Извольская молила его, требуя, чтобы он ее не выдавал; он обещал сказать, что он сам вызвал против себя Опочинина, но письменно не мог этого сделать и умер. Извольская взяла Опочинина на поруки. Недавно она приехала к нему— он жил где-то у черта на куличках, два часа с ним лежала на кровати и сказала, что должна покончить с ним навсегда. Вероятно, супруг стал подозревать не шутя. Она оделась и уже собралась выходить, когда Опочинин выстрелил в себя. Прибежала горничная, соседи. Извольская говорила горничной:
— Вы видите, что я тут ни при чем, я случайно зашла сюда.
— Я не знаю, сударыня, случайно или нет, а я вас отсюда не выпущу, и пошлю за полицией.
Во время этих объяснений Опочинин, умирая, называл ее Лизой и говорил нежные слова. Она же беспокоилась о себе и своих письмах. Пришла полиция и все описала. Опочинин умер. Стали хлопотать о том, чтоб возвратить письма и успели. Так барыня погубила обоих любовников, и у нее сохранились приятные воспоминания о часах, с ними проведенных. Это прошлое говорит и о будущем. Рассказывал Шубинский, а ему - Данилевский.

***
Островский говорил об одном костромском купце, который обанкротился и притворялся сумасшедшим — потом и свихнулся. Притворялся он безумным на том, чтобы досаждать губернаторам, о которых всюду дурно говорил. Раз при нем напали на одного губернатора. Вдруг купец говорит: «Нет, он добрый. На нем Христос в Иерусалим въезжал».

13 марта

Сегодня я получил вызов на дуэль от Михельсона. Очень глупо и пошло. Пошлю ему завтра ответ такого содержания

17 марта.

Я, что называется, «опростоволосился», и с кем? С Михельсоном. Я мог подумать, что этот проходимец, которого, как говорил мне Атава, очевидец, девки били в пассаже за то, что он не заплатил им гонорар, на эту-то дрянь я взглянул серьезно, я волновался, сочинял ответы, тратил нервы и без того поврежденные неимоверно. Ужасно обидно. Этот Михельсон комиссионерствовал, будучи в управе, по конке, по водопроводам и нажил состояние тысяч в 300. В министерстве просвещения служил, подставив свою жену Делянову. Вообще дрянная личность. Сегодня я отвечал. Надо было юмору, а не негодования, но у меня его нету.

***
Вчера был у Богдановича. Говорил, что царь едет в Варшаву и Киев, но когда - не решено еще. В Киеве Дрентельн двух вешает после этого не находят возможным ехать. Пусть пройдет немного. Думали, что Половцов будет на месте Толстого. Но этого, кажется, не будет, хотя за него великий князь Владимир, занимающий у него деньги. Любопытная черта у государя: когда доставили ему проект железной дороги Сибирской на Самару, он потребовал, что писалось в газетах о Сибирской дороге. Нашли статью в «Новом времени», кажется от 1881 г., Скальковского, и послали ему.

***
Комитет от революции разослал прокламацию с угрозою смертной казни тем, кто выдаст Дегаева. До сих пор об этом господине ничего не известно. Говорят: «Нигилисты сами себе повредили, убив Судейкина». Он так вверился Дегаеву, что передавал ему даже секретные бумаги с сведениями о них, и эти бумаги найдены у него в квартире после убийства Судейкина. Судейкин был у них в руках, и они могли бы черт знает чего наделать при помощи Дегаева. В этом смысле убийство этого аматера заговоров, этого поэта сыщества -- дело просто непонятное.

1886

14 ноября.

Телеграмма в «Новостях» о заговоре в юнкерском училище в Софии. Арестовано 50 человек. Спросил у рейтерского телеграфного агентства, почему этой телеграммы нет у нас: «Министр зачеркнул», но сегодня она будет. Министр зачеркивает для всех газет, а цензура пропускает для «Новостей». Гирс, должно быть, с ума сходит окончательно.

19 ноября.

Вчера был бой студентов с полицией на Волковом. Студенты хотели помянуть 25-летие Добролюбова. Грессер вмешался. Этот длинный генерал тоже длинно глуп. На похоронах Коломнина он запретил студентам говорить. Удивительно это у нас. То политические процессы по всей России распространили, с речами обвиненных, то на могиле профессора не дают говорить самых обыкновенных вещей, которые и услышали бы только 20 человек. Вечером пришло приказание от Главного правления печати не говорить об этом.

***

Был у меня Пазухин, реформатор наших дней. Очень серьезный и убежденный человек, в разговорах одушевляется, говорит о своей нелюдимости. Его взгляд на современное положение безотраден. Он прямо говорит, что людей, верующих в самодержавие, очень немного в России.

***

Послал письмо Кочетову в Бухарест. Вот тоже человек - вообразил себя решителем судьбы России и защитником монархического принципа, вместо того, чтобы быть хорошим корреспондентом.

***

Пазухин говорил: «В провинции только слова царя еще имеют авторитет и поднимают всех, а то, что от него идет через министров и проч., - принимается с недоверием».

***

21 ноября.

Был Карцов, видинский консул. Говорил, что болгарская печать - русская, что вопрос в том, что они боятся поглощения Россией. Оставил письмо, которое помещу.

22 ноября.

Некто приехал в Питер, остановился в Европейской гостинице, встретил на дощечке имя знакомой провинциальной дамы, пошел к ней. Спустя несколько дней она приглашает его проводить к своей знакомой. Приезжают. Дамы, кавалеры. Пьют чай, ужинают, шампанское. После ужина дамы явились голые.

***

Григорович рассказывал: Офицер женится. Оба молоды и красивы. Вдруг он получает анонимное письмо, где ему говорят, что жена его ездит в бани к любовнику, и туда-то, в такие-то часы. Он отправляется в бани, говоря, что вот в такие-то часы приезжает его знакомый с такою-то дамой, что и сегодня он приедет и просит соседний нумер. Дают. Он не раздевается. Вдруг слышит голос своей жены и незнакомый голос мужской. Он меняет свой голос и говорит: я ламповщик, пустите меня газ поправлять. Его не пускают. Он говорит, что он одет и заходить не станет. Его пустили. Остальное можно себе вообразить.

***

Маслов рассказывал об одной молодой женщине, дочери губернского предводителя дворянства, которая в Ялте в нижнем этаже «России» жила. Она постоянно была с мужчиной лет 40. В 12 час. лакеи смотрят в окно (занавеска не доходила до подоконника), в комнату освещенную, - а там оба голые, любовник и любовница, упражнялись, причем она всеми силами и средствами старалась его возбудить. За лакеями стали ходить жильцы, а лакей сказал:
— Вы слышали, что у нас случилась физическая катастрофа?