По данным ВЦИОМ, в 2023 году 15% родителей отправляли детей на занятия спортом, причем среди детей 11–14 лет этот показатель достигает 24%. Однако среди детей с ограниченными возможностями здоровья участие во внеклассных кружках значительно ниже: в 2017 году лишь 0,9% детей с инвалидностью и 2,4 % детей с ОВЗ (всего около 871 000 человек) посещали дополнительные занятия, в 2024 году на творческие и спортивные секции ходили 481 600 детей с ОВЗ.
Почему этот разрыв до сих пор так велик и как создать пространство, где каждый ребенок сможет почувствовать себя уверенно? Этим вопросом задалась предпринимательница Соня Дьяченко, когда сама стала матерью. Чтобы дать детям возможность расти в игровой обстановке, она создала кружок циркового искусства «Пакитан» и попала с проектом в шорт-лист премии Forbes Woman Mercury Awards — 2025.
Рассказываем, как цирк помогает детям почувствовать свою силу и почему, по мнению Дьяченко, именно через игру и движение можно сделать мир лучше.
В жизнь Сони пришел цирк
Соня Дьяченко называет себя потомственной предпринимательницей: ее отец, дед и прадед даже в условиях советской системы находили способы заниматься своим делом. И она, следуя семейной традиции, всю жизнь развивала собственные проекты. После рождения первой дочери в 2012 году Соню заинтересовала сфера дошкольного образования: Дьяченко стала совладелицей нескольких инклюзивных детских пространств.
Проекты были небольшими по масштабу, а Соне хотелось строить быстрорастущий бизнес. Со временем ее видение перестало совпадать с планами партнеров, в 2019 году она решила выйти из управления. Вскоре началась пандемия Covid-19. «Когда выходишь из бизнеса, всегда немного обнуляешься, — вспоминает Дьяченко, — Ходишь и думаешь, что, наверное, делал все неправильно. Я тогда уехала вместе с детьми из Питера в Ленинградскую область жить в доме — примерно как на краю мира. Я ходила там по пляжу, думала, что все — моя предпринимательская жизнь закончилась, пойду сейчас работать в IT. У меня будет классная корпоративная карьера, я наконец узнаю, что такое ДМС, — переизобрету свою жизнь полностью. И в этот момент мне позвонили из «Упсала-цирка».
Некоммерческая организация для трудных подростков «Упсала-цирк» появилась в Петербурге в 2000 году благодаря немецкой студентке Астрид Шорн (она приехала в Россию, чтобы сделать дипломный проект — детский социальный цирк) и театральному режиссеру Ларисе Афанасьевой. Идея была в том, чтобы дать детям из неблагополучных и приемных семей «здоровую альтернативу уличной жизни». Здесь ребята занимались акробатикой, жонглированием, работали с хореографами и режиссерами и вместе создавали спектакли, один из которых — «Я Басё!» — в 2018 году получил «Золотую маску».
Проект быстро стал заметным: практически с открытия труппу приглашали на гастроли по всей России и в Европу. К 2005 году Астрид Шорн отошла от активной работы в цирке, оставшись в правлении, а руководство и поиск финансирования перешли к Ларисе Афанасьевой. В 2010-х «Упсала-цирк» впервые запустил занятия по цирковому искусству для детей с ОВЗ.
Соня Дьяченко пришла в НКО в 2020 году на должность руководителя инклюзивного проекта. Ее обязанностью было создать равный доступ к занятиям «Упсала-цирка» для любого школьника, а также — искать партнеров, привлекать инвесторов, разрабатывать бизнес-модель.
В ноябре 2021 года она открыла две группы для детей 2–7 лет, которых до этого проект, сосредоточенный на подростках, не охватывал. Группы назвали «Пакитан», играя со словом «капитан», которое дети часто коверкают. Это был экспериментальный формат: программа придумывалась на ходу, сотрудников было всего трое. «Пока дети собирались и тренер проводил урок, мы старались понять, как с ними работать, что им подойдет», — описывает то время Соня.
Как вырос «Пакитан»
В 2022 году «Упсала-цирк» разделился на две труппы, одна из которых вместе с Ларисой Афанасьевой переехала в Германию. Соне Дьяченко не хотелось терять придуманный формат, поэтому она пересобрала «Пакитан» и зарегистрировала его как коммерческий проект.
Запуститься «Пакитану» как отдельной организации помог «Рыбаков Фонд». Чтобы проект смог открыть площадку в торговом центре «Мега Дыбенко», соосновательница фонда Екатерина Рыбакова дала проекту беспроцентный заем на 5 млн рублей. «Пакитан» собрал в себе все ценности, которые важны и для меня, и для нашего фонда. В нем соединились предпринимательская инициатива, социальная миссия и современный взгляд на образование. Соня — пример женщины-предпринимателя, которая выстраивает устойчивую модель решения социальной проблемы и делает качественное обучение доступным для всех. Ее подход к развитию ребенка через игру, творчество и ответственное использование технологий формирует качественную образовательную среду», — поделилась с Forbes Woman Екатерина Рыбакова.
По словам Сони, больше вложений в проект не было: «Мы стараемся работать на собственные средства. Существуем как настоящий стартап — в жестких сроках и цифрах», — говорит она.
Первых клиентов «Пакитан» набрал через соцсети «Упсала-цирка», выбрав основным каналом продвижения контент-маркетинг: «Мы находим лидеров мнений, убеждаем их воспользоваться нашим продуктом, влюбляем в него и просим открыто рассказать о своем опыте на собственной площадке, — рассказывает Дьяченко. — Конечно, у нас бывают маркетинговые расходы на старте сезона — на те же публикации в пабликах, но, в основном мы почти не используем диджитальную рекламу напрямую».
Блок из восьми занятий по два часа стоит 16 650 рублей, по программе лояльности (при покупке сразу девяти блоков на целый год) цена составляет 10 000 рублей за то же количество уроков. Чтобы сохранить доступ к занятиям семьям, которые не могут позволить себе платные кружки, 20% мест остаются льготными: «Если к нам приходит родитель и говорит, что мы ему очень нравимся, что его ценности полностью совпадают с нашими, но платить полную стоимость он не может, мы спрашиваем, какая сумма будет для него посильной, — рассказывает Соня, — и даже если это 100 рублей, мы отвечаем: «Великолепно, приходите завтра». Расходы на бесплатные места включены в бизнес-модель, из-за чего «Пакитан» не уходит в минус.
Уже спустя два месяца после создания «Пакитан» вышел на самоокупаемость: «Поскольку у нас нет постоянного партнера, нет никакой тумбочки с деньгами, мы едим то, что сами себе готовим. На сколько продали, на столько и живем, — поясняет Соня, — это очень понятная финансовая модель, которая предполагает небольшой рост и стабильность».
По данным СПАРК, в 2022 году выручка «Пакитана» составила 3,1 млн рублей, в 2023-м — 7,1 млн, а в 2024-м — уже 11,4 млн. Соня отмечает, что прибыли как таковой нет: все уходит в развитие проекта и его масштабирование.
Около 10% от оборота уходят на аренду («Мега Дыбенко» и компания «Теорема» сдают пространства «Пакитану» по некоммерческой ставке). Часть — на автоматизацию процессов, которая необходима для масштабирования бизнеса, а также на маркетинг. Остальное откладывается на поддержание пространства и реквизита.
Но больше всего денег уходит на ФОТ и развитие сотрудников — ежемесячно 70–80% от оборота. «Самое важное в любой услуге, особенно если она для детей, — человек, который непосредственно реализует продукт. Поэтому важно вкладываться в его обучение, адаптацию, поддерживать его постоянное развитие, мотивацию, делать все, чтобы он не выгорал, чтобы чувствовал, что растет, ставил перед собой вдохновляющие цели, бежал на работу», — поясняет Дьяченко.
Учителя-циркачи
Первые сотрудники «Пакитана» пришли из «Упсала-цирка». Впрочем, довольно скоро стало ясно, что тренеры, которые привыкли взаимодействовать с подростками, не подходят дошкольникам: если воспитанников старше 10 лет важно поразить сложной акробатикой, то при работе с детьми 2–6 лет важнее педагогические навыки. «Чем ребенок младше, тем важнее, чтобы тренер был педагогом. Он должен не только обладать цирковой экспертизой, но и понимать специфику возраста — как физиологическую, так и психологическую», — уверена Дьяченко.
Набрать собственную команду оказалось непросто. «На цирковых тренеров-педагогов нигде не готовят, поэтому нам пришлось придумать специальный курс для тех, кто хочет преподавать в «Пакитане», — объясняет Соня. — Если человек без цирковой подготовки кайфует от работы с детьми, готов делать сальто, мы его примем и всему научим». Сегодня «Пакитан» нанимает в тренеры людей либо с педагогическим бэкграундом, либо со спортивным. С цирковым стараются не брать, чтобы не переучивать воспитанников «старой школы». «С каждой группой работают два тренера, один из которых больше педагог, а другой — спортсмен. Такой тандем работает идеально» — рассказывает предпринимательница.
Сейчас в команде «Пакитана» 15 человек. Тренеры-педагоги работают пять дней в неделю, еще один выделяется на их обучение. Для них проводят воркшопы, цирковые тренировки, разборы кейсов, супервизии. Все владеют базовыми навыками акробатики и жонглирования, более продвинутых знаний от них не требуют: «Твое, пусть и не самое крутое, сальто все равно впечатлит пятилетку. Важнее тут знать возрастные особенности, чтобы понимать, как работать с детьми».
Программу разрабатывали вместе с экспертами: людьми, которые занимаются инклюзией, дефектологами, специалистами в сфере образования, хореографами и спортсменами и, конечно, командой «Упсала-цирка».
Дети учатся преодолевать страх и доверять другим
Хотя «Пакитан» изменил бизнес-модель, его ценности остались схожими с «Упсала-цирком». Дьяченко было важно сохранить пространство, где дети учились бы принимать себя и других, а взрослые были способны хотя бы немного изменить мир.
Как и в проекте Шорт и Афанасьевой, на занятиях дети осваивают акробатику, жонглирование, придумывают костюмы и декорации — все это отличается от привычного российским зрителям традиционного цирка. «Когда человек на постсоветском пространстве слышит слово «цирк», то сразу представляет огненное кольцо, через которое летит тигр, клоуна Карандаша, круглую арену, пахнущую слонами, — поясняет Соня. — Но в новом цирке нет животных, клоуны там выглядят по-другому, и сам он представляет собой соединение цирковых дисциплин с современной хореографией, продвинутым мультимедиа — звуком, светом. Если старый цирк фокусируется на преодолении физических возможностей человека, то новый — на смыслах и историях: внутри любого его перформанса обязательно есть высказывание».
Муштры, свойственной профессиональному старому цирку, на тренировках «Пакитана» нет: для каждого возраста разрабатывается своя программа, а задания адаптируются под потребности конкретной группы. «Детей дошкольного возраста определяют очень простые вещи: им хочется бегать, прыгать, бросать предметы. — говорит Соня. — Поэтому цирк им очень подходит. Ребенок бросает вещи, и вместо того, чтобы ругаться, мама говорит: «Ты просто супер, как классно ты это делаешь».
Ольга Шиян, кандидат педагогических наук, ведущий научный сотрудник лаборатории развития ребенка Института урбанистики и глобального образования и доцент Дирекции образовательных программ МПГУ, описывает цирковую педагогику как гуманистическую — ту, что «позволяет человеку стать». Она считает, что этот подход поддерживает идеи классика отечественной психологии Льва Выготского, который писал о том, что индивидуальность человека не дана раз и навсегда, а постоянно формируется, «становится» и выстраивает себя заново. По словам эксперта, «Пакитан» создает психологически безопасную среду (причем именно в ситуации, где внешне много физических рисков) и тем самым поддерживает развитие ребенка и его способность справляться с трудностями.
В «Пакитане» цирковые занятия рассматривают как одновременно психологический и физический инструмент для развития детей. Соня Дьяченко уверена, что с его помощью можно объяснить сложные вещи, позволяя человеку прожить их телесно. Практика проекта показывает: чтобы дети на самом деле ощутили себя командой, им достаточно лишь раз «построить пирамиду» — цирковую фигуру, где люди становятся друг на друга. В момент, когда ребенок буквально опирается на другого, становится понятно, что такое доверие.
Отдельное внимание на занятиях уделяется детям с ОВЗ. Педагоги не только подбирают подходящие упражнения, но и помогают наладить контакт с одногруппниками. «Вообще цирковая педагогика хороша для любых детей, потому что это ситуация встречи с вызовом, преодоления себя. Но детям с ОВЗ она нужна особенно. Там, где обычный ребенок может полагаться на свою или родительскую энергию, ребенок, у которого ресурсов меньше, может пропасть. В условиях, которые создают такие места, как «Пакитан», дети ощущают свою силу, а это предельно важно для развития — себя и коммуникации с другими, вхождения в общество», — считает Ольга Шиян.
В конце каждого курса «Пакитана» дети показывают родителям представление: это помогает им научиться презентовать себя, свои навыки, видеть, чего они смогли достигнуть. Особенно такой подход важен для детей с ОВЗ. «Можно один раз удачно показать ребенка на сцене, и это навсегда изменит отношение к нему. Мы не навешиваем ярлыки, просто объясняем детям: «Смотрите, Петя классный, потому что умеет вот то и вот это. Да, периодически ему приходится выходить вместе с тьютором, потому что он перегревается, ему нужно время, чтобы отдохнуть. Но дело-то не в том, что у Пети аутизм, а в том, что у него есть особенности, как у каждого из нас» — рассказывает Соня.
«Пакитан» — цирк с гуманистическим отношением к человеку. Здесь ребенок получает опыт успеха и поддержки, учится доверять себе и взаимодействовать с другими. Проект дает воспитаннику пространство для роста через контакт со зрителем: показывая номер, он видит отклик, понимает свои сильные стороны и по-новому осознает себя», — отмечает Ольга Шиян. Цирковая педагогика не ограничивается развитием физических навыков — она помогает ребенку раскрывать себя.
Взгляд в будущее
Сейчас у «Пакитана» две площадки в Санкт-Петербурге, но Соня уже думает о расширении проекта. Первоначальный план — построить сеть в Москве. Затем — выйти на международный рынок.
Согласно ее подсчетам, для того, чтобы в Москве постепенно открылось 24 площадки «Пакитана», потребуется шесть лет и 180 млн рублей инвестиций. Через три года после открытия первых цирковых центров, по расчетам Сони, валовый объем прибыли позволит реинвестировать в открытие новых точек самостоятельно, без привлечения дополнительных средств. При этом она считает, что первые площадки могут начать работать уже при инвестициях от 30 млн, так как больших пространств не требуется — главное, чтобы они были транспортно доступны.
«Хочется, чтобы каждый мог привезти к нам ребенка на занятие, возможно, сам сходить на тренировку или мастер-класс, подготовить выступление, — делится Соня. — Мы ищем инвесторов, чтобы приблизиться к этой цели. Объяснить в рамках питча за три минуты, в чем смысл нашего продукта, почему мы просим такие деньги, как планируем их реализовывать — задача со звездочкой, но мы не сдаемся и продолжаем думать, кто из тех, кто разделяет наши ценности, может стать нашим партнером».
Для Сони Дьяченко «Пакитан» — не просто новый проект о цирке, а возможность спасти концепт «Упсала-цирка» и переложить его методику на занятия для дошкольников. Предпринимательница мечтает, чтобы через 20 лет нынешние воспитанники не боялись пробовать новое, умели поддерживать других и не теряли веру в себя. «Я посчитала, что в 2047 году люди, которые сейчас ходят в «Пакитан», будут «рулить» происходящим. Я не вижу более хорошего варианта повлиять на будущее, кроме как бесконечно рассказывать, что ты классный, что люди классные, что надо развивать себя, менять то, с чем ты не согласен, действовать, если видишь, что ты это можешь, что не надо бояться ошибок и что надо заботиться о себе».