Женщины сталкиваются с эйджизмом на работе в любом возрасте, но если взрослые специалистки по крайней мере могут апеллировать к приобретенному за годы опыту, то молодые подвергаются двойному прессингу. Как отстаивать авторитет в команде, где все старше? Что делать, если на встречах слышишь: «Девочка, подожди, сейчас взрослые поговорят»? Эти и другие вопросы обсудили на встрече Forbes Woman Club, прошедшей 8 октября в ЦУМе. Участницы рейтинга «30 до 30» поделились своими историями и рассказали, с какими барьерами сталкиваются молодые специалистки в корпоративной и творческой среде и какие личные стратегии помогают им поддерживать свою уверенность.
В дискуссии приняли участие:
Ведущая — Ильмира Гайсина, заместитель главного редактора Forbes, руководительница отдела «Карьера и свой бизнес» и рейтинга «30 до 30».
О ранней карьере и поддержке родителей
Мария Ревинская: Я выросла в семье ученых-биологов, но выбрала свой путь. В 16 лет улетела в Москву из маленького поселка в 100 км от Владивостока — просто потому, что отец не отпустил меня в Соединенные Штаты. Я получила грант, уже собралась лететь, но он сказал: «В 16 лет — никуда». Тогда я решила, что все равно уеду, и отправилась в Москву. Помню, звоню: «Мам, я поступила в Плешку на пиарщика!» У меня вся семья — ученые: мама, папа, бабушка — профессора МГУ, ботаника, биология, наука. И мама через день, будучи в Москве, подала за меня документы на математические методы в экономике — потому что «нельзя позорить семью».
Динара Курбанова: Когда я в седьмом классе сказала за ужином, что хочу стать КВНщицей, мама отреагировала очень скептически: «Ты что, клоуном хочешь быть?» А папа стукнул кулаком по столу и сказал: «Все, ты будешь КВНщицей». Его поддержка сыграла ключевую роль. Мама в первый год не приходила на мои игры, но тогда было достаточно папиной веры в меня.
О первом заработке
Динара Курбанова: Мой первый заработок на юморе случился, когда я поехала работать в детский лагерь наставницей КВН-отряда. Я училась в 10 классе, а всем остальным наставникам было по 25–30 лет, и я чувствовала себя очень взрослой и крутой. Мне достался отряд восьмилетних детей, но они не воспринимали меня всерьез. Среди них были ребята с голосами пониже, и выглядело так, будто это они следят за порядком, а не я.
За месяц я заработала 16 000 рублей и была в полном восторге. Купила себе гору дешевой косметики, а две помады подарила маме — чтобы она поняла, что «наш клоун» все-таки приносит доход.
Мария Ревинская: В 17 лет я устроилась в журнал The Village. Получала первые 35 000 рублей и была безумно счастлива, потому что нас еще и кормили в офисе. Это была моя заветная мечта — стать частью «классной Москвы», и этот опыт многое мне дал.
Помню, как отложила часть зарплаты, оформила доверенность от родителей и поехала в Италию «смотреть искусство». Мы с подружкой провели там две недели, и в последний день у нас осталось €3. Мы сидели на площади Сан-Марко в Венеции, ели помидоры и чувствовали себя самыми счастливыми людьми на свете. Вся поездка стоила примерно €1000 — смешная сумма сейчас, но тогда это казалось невероятным богатством. Я думала: «Вот она, взрослая жизнь — я сама на все заработала».
О балансе личной жизни и работы
Динара Курбанова: Я очень однозадачный человек. Цена моего успеха заключается в том, что я поставила все на одну сферу — юмор. Из-за этого другие стороны жизни хромают: личная жизнь, здоровье. Я часто об этом не думаю, могу сорваться куда угодно ради выступления, без сна, без отдыха. Баланса нет — и, наверное, именно в этом и секрет моего успеха. Все силы я направляю в творчество, в юмор. Именно там я чувствую себя по-настоящему счастливой. Когда в творчестве все хорошо — все остальное уже не так важно.
В 22 года я чувствую себя в прайме (на пике своих возможностей. — Forbes Woman). Сейчас у меня действительно хороший период — меня зовут на шоу, о которых я мечтала, концерты собираются, аудитория растет, стендапы пишутся. Я счастлива, когда могу придумывать шутки — сейчас как раз тот момент, когда они льются сами собой. Но я понимаю, что мне пора ставить более масштабные цели. Я часто чувствую себя «перевыполнившей план» — ставлю маленькие задачи, быстро их выполняю и двигаюсь дальше на эндорфинах. Хочется ощутить эту большую гонку за результатом.
Мария Ревинская: Когда мне было 25 лет, я тоже думала только о карьере. Честно говоря, только за последний год (сейчас Ревинской 30 лет. — Forbes Woman) начала хотя бы пытаться переосмыслить баланс. Видимо, потому что здоровье уже помахало рукой. В какой-то момент я полностью пропустила личную жизнь, но за последние полтора года смогла это немного наверстать.
Где-то к 28 годам у меня случился кризис — странно звучит, но это правда. Тогда я поняла, что не только работа наполняет. Чтобы быть интересной самой себе, важно иметь что-то еще — занятия, которые вдохновляют, другой социальный круг. Сейчас все выровнялось: у меня есть жизнь вне работы, я чувствую себя реализованной не только профессионально. Занимаюсь здоровьем, практиками, которые помогают восстанавливаться. И, кажется, наконец-то нашла баланс.
Если говорить о моей текущей карьере, то с одной стороны — классная позиция и компания, с другой — много сложных вопросов к себе. За красивой картинкой стоит огромная внутренняя работа и постоянные диалоги с собой.
О разнице поколений
Мария Ревинская: Сейчас я работаю в Альфа-Банке. До этого была в «Яндексе», где вокруг было много молодых топ-менеджеров, а здесь — совсем другая атмосфера. Часто чувствую себя самой юной в комнате, и это вызывает внутренний кризис. Очень заметны поколенческие различия — не только в возрасте, но и в образе мышления.
И среди старших, и среди людей моего поколения есть те, кто считает, что мне просто повезло. Это их право. Но я стараюсь не принимать такие суждения на свой счет. Если слушать всех, кто говорит, что ты недостаточно постарался, то можно очень быстро потерять фокус. Я стараюсь концентрироваться на себе, на своей жизни и целях, а не на обратной связи, которую я не запрашивала.
Динара Курбанова: Если говорить о разнице поколений, то я это замечаю в своей семье. Бабушка и дедушка, очень близкие для меня люди, реагируют на мои успехи с тревогой: «Ой, может, не надо? Может, лучше потише?» В их время не было принято выделяться. Родители — уже другое поколение, они относятся к этому спокойнее, с поддержкой. А мои ровесники, зумеры, вообще воспринимают активность, развитие, проявленность как базу. Чем моложе поколение, тем естественнее для него стремиться к развитию — профессиональному, личному, любому.
О конкуренции с мужчинами
Динара Курбанова: Я попала в стендап в 2020 году, когда уже шло шоу «Женский стендап» на ТНТ. Все увидели, что женский юмор — это круто, и начали понимать, что женщины могут шутить не хуже мужчин. Если еще три года назад отношение было настороженным, то сейчас все иначе — девушка-комик никого не удивляет. Единственное, что пока не изменилось: мужчины могут пошло шутить, а если женщина позволяет себе то же самое, начинается осуждение и даже «отмена». Я сама с этим не сталкивалась, но вижу, что рамки для женщин до сих пор жестче.
Что касается конкуренции — она мне не на пользу. Когда чувствую, что с кем-то соревнуюсь, страдаю и выгораю. Поэтому я стараюсь напоминать себе, что ресурс безграничен, всем хватит места. В стендапе миллионы людей, аудитория огромная. Когда вижу успех коллеги, особенно девушки, стараюсь искренне радоваться. Женская поддержка — это двигатель.
А вот конкуренция с мужчинами в моей сфере — отдельная история. Мужчины не всегда выдерживают. Сейчас большая часть концертов в Москве — женские, запрос на женский юмор растет, и это многих злит. Иногда коллеги пытаются уколоть, пошутить, показать недовольство, но мы на это не реагируем. Сегодня женщины в юморе на коне.
Мария Ревинская: Когда я пришла в Альфа-Банк, удивилась, что в правлении оказалось много женщин — умных, красивых, уверенных. После работы в технологичных компаниях, где мужчин всегда больше, это было приятно. Ощущения, что я занимаюсь «не своим делом», у меня не было. Хотя когда-то я с этим сталкивалась. Когда поступала в аспирантуру, очень хотела работать с одним профессором. Пришла к нему, а он посмотрел на меня — рыжую, кудрявую, на скейте — и сказал: «Я женщин не беру. Им рожать и борщ варить, а не математикой заниматься».
Правда, на высоких позициях сексизм все еще встречается, просто теперь он более завуалирован. Сейчас я научилась адаптироваться к этим правилам игры. У меня есть своя стратегия: я набираю в команду парней построже, постарше, чтобы мои идеи звучали от их имени, если это нужно для результата. Главное — чтобы проект двигался вперед.
Еще один важный момент — эмоции. Мужчин-истериков полно, но эмоциональность по-прежнему чаще приписывают женщинам. Поэтому я стараюсь регулировать себя, быть спокойной и собранной, чтобы никто не сказал, что я «слишком эмоциональна». Это понятные правила большой карьеры. Цена успеха — фокус. Иногда выбираешь карьеру и принимаешь, что играешь по этим правилам.