Согласно данным ЮНЕСКО на 2024 год, среди специалистов в естественных науках, технологии, инженерии и математике женщины составляют всего 35%. При поступлении в университет многие девочки не выбирают STEM-дисциплины. Как отмечает McKinsey & Company, это происходит потому, что еще в средней школе они получают значительно меньше поддержки со стороны учителей, родителей и сверстников, чем мальчики.
Преодоление гендерного разрыва в STEM может стимулировать развитие технологий и введение инноваций, а также привлечет дополнительные средства в экономику стран: например, ученые рассчитали, что если европейские компании удвоят долю женщин в технологическом секторе до 45% к 2027 году, ВВП Евросоюза может увеличиться на €260–600 млрд. Участницы одной из сессий FWD. Woman Summit, который прошел 30 сентября в Москве, обсудили, как женщины приходят в STEM, какие стереотипы все еще живы в этой отрасли и как можно продвинуться в ней.
Участники дискуссии:
Модератор — Ильмира Гайсина, заместитель главного редактора Forbes Russia.
О пути в профессию
Алиса Мельникова: У меня все близкие в STEM: мама инженер-физик, папа физик — преподает сопромат. Никто не удивился [моему выбору]. Более того, родители восприняли это как что-то само собой разумеющееся: у них, наоборот, было неприятие гуманитарных специальностей. Единственное, мне бабушка намекала, что может быть сложно, но она как раз взяла меня на слабо. Я подумала: «Сложно? То, что нужно».
Софья Морозова: У меня мама и папа закончили физфак МГУ, так что естественным образом и я пошла учиться в МГУ. В вузе было не тяжело, меня всегда развлекали новые задачи и вызовы. Со сложностями я столкнулась, когда поступила в аспирантуру. Это был 2013 год, в то время в науку еще не вливали деньги, в аспирантуре не платили, и я дополнительно работала на двух работах: была фитнес-инструктором и репетитором по математике для старшеклассников и олимпиадников. Многие мои однокурсники и коллеги по аспирантуре уходили в индустрию, потому что там платили деньги, меня поддерживали муж и родители, благодаря им и внутреннему стержню я смогла остаться в науке.
Ирина Сокольская: До IT я работала в казино. Меня подруга позвала в IT и сказала, что «там интересно, что-то новое, чего мы не знаем». Я воспринимала отрасль сначала очень странно, а потом влюбилась в эту профессию и дальше уже развивалась в ней. У меня двое детей, но я всегда была карьеристкой. Когда дочка была маленькой, просила: «Можешь приехать и хоть раз встретить меня из школы? Мне это важно, потому что всех моих подружек забирают мамы». Я, конечно, приезжала, забирала по мере возможностей, но была уверена, что в какой-то момент она начнет гордиться мной. Действительно, это время пришло. Поддержка моих девчонок меня окрыляет — это драйвер, чтобы развиваться дальше.
Ольга Апалькова: Раньше я работала в крупных холдингах директором по стратегическому развитию. В один момент меня очень обеспокоило образование моего ребенка. Ему было семь лет, и я стала замечать, что он интересуется технологиями — какие-то выдуманные кнопочки нажимает. Я думаю: «О'кей, я сейчас посмотрю, какой проект даст ему полноценное цифровое образование», — потому что в 2017 году уже было понятно, что за этим будущее. Когда я пошла смотреть рынок, то поняла, что нет такого полноценного, интересного детского образования. Я созвонилась со знакомыми с моего факультета, рассказала об идее. Мы решили создать формат кибершколы — это как музыкальная школа, поступаешь и учишься несколько лет, за это время получаешь все базовые цифровые навыки.
Анна Ильинская: Я из семьи инженеров, мой папа занимался ракетостроением, и вариантов кроме «Бауманки» не было, но я понимала, что это не мое, хотела поступать на биофак МГУ. Времена были турбулентные, готовить меня никто не мог, поэтому я сама готовилась и в итоге поступила на биофак по олимпиаде. Это история про то, что если вы хотите, вы всего можете достичь. А потом на биофаке я занималась генетикой морских тигров, потому что я считала, что это биология в чистом виде, и я хочу быть исследователем. Но через какое-то время романтика рассеялась, потому что наука находилась в стагнации, статью мы выпускали год или два — все было очень медленно. Больше 11 лет назад я пришла в Genotek и с тех пор там работаю: начала лаборантом, а сейчас являюсь руководителем лаборатории. За это время из маленького стартапа, который занимал две комнаты в арендованном помещении, мы превратились в лидера российского рынка. Я считаю это в том числе и своим достижением, потому что все это время я выстраивала лабораторную работу.
Нино Кодуа: Я 25 лет профессионально танцевала грузинский народный танец, готовилась поступать в «Сухишвили» — это балет в Грузии. Даже не мечтала, что стану каким-то большим менеджером, но все пошло не так. Я влюбилась, родила и поняла, что поддержки нет, что надо работать. [Я работала] обычным оператором в «Мегафоне», обслуживала клиентов, мне это жутко не нравилось. И как-то брат пришел, говорит: «Есть вакансия. Не хотела бы ты попробовать себя в коллекторском агентстве?» Вся карьера моя там и началась: я прошла путь от оператора до главного операционного директора. Ну и после этого — Альфа-банк.
Елена Константинова: Я выросла в семье, где мама очень заботилась об образовании. Я участвовала в олимпиадах, научных конференциях. В 16 лет мне показали, что такое космический мониторинг, космические снимки. Дальше я [действовала] по накатанной: аэрокосмический факультет в МАИ, магистерская диссертация, задел для кандидатской. Как на это отреагировали? Мне так и сказали родители, зная мой характер: «Больше тебе никуда и не надо, ты ни с чем не сможешь ужиться, потому что ты энергичная, дерзкая, боевая, резкая».
О гендерных стереотипах
Елена Константинова: Я всегда хожу с кольцом на безымянном пальце, потому что я работаю в сфере, где очень много мужчин, и ко мне регулярно подходят познакомиться. Я в этом не заинтересована и говорю, что мне от мужчин нужны только деньги и контракты.
Меня не пускают на переговоры, потому что я женщина. У меня работает штат мужчин, 13 человек, которые ходят вместо меня на переговоры и добиваются того, что нам нужно.
Анна Ильинская: Довольно странный эпизод моей жизни называется «Пять лет на биофаке МГУ». Представьте, первый курс. Вы поступили в лучший вуз страны, первая пара по какой-нибудь генетике, и преподаватель, женщина лет за 50, говорит: «А теперь поднимите руки, кто здесь из Москвы». Две руки — я и моя подружка. Она говорит: «Ну понятно, вы будете учиться хуже всех». Или у вас практика, вы в Израиле лезете в горы, чтобы наблюдать за перелетными птицами, и преподавательница на ящик пива спорит с другим преподавателем, что вы не залезете, потому что вы девочки симпатичные.
Алиса Мельникова: Вид дискриминации, который встречается со стороны работодателей, — не хотят работать с женщинами, потому что те рожают детей, уходят в декрет, дети болеют. STEM — отрасль, которая одной из первой перешла на удаленку, гибкий график, поэтому в STEM как раз этого вообще нет.
Стереотипы идут из недр патриархального общества. Вообще «женщина» и «мать» — это слова из семьи, а на работе мы инженеры, управленцы. И вот когда люди начинают смешивать одно с другим, начинается беспорядок. Надо уметь быть женщиной, матерью и женой в семье, а на работе тем, на кого ты учился и кем ты хочешь работать.
Софья Морозова: Меня на экзаменах некоторые преподаватели гоняли по всем вопросам, чтобы определить, не списывала ли я. В аспирантуре я выяснила, что моему коллеге-мужчине платили, при том, что он работал объективно намного меньше, чем я, а мне не платили. Когда я пришла с этим вопросом к руководству, мне сказали: «Зачем вам деньги? У вас есть муж, он вас содержит». Сейчас в науку стали вливать деньги, потому что стране нужны результаты, и наука стала больше походить в каком-то плане на бизнес. Проявления сексизма стираются, потому что руководству не важно, кто ему принесет результат. Пусть это будет хоть говорящая кошка.
Женщины, которые хотят идти в STEM, не бойтесь. Возможно, вы столкнетесь с сексизмом, но все решаемо. Можно получить свой грант, основать свой стартап, просто уйти из того места, где вы встретили неадекватного человека. Все эти барьеры можно преодолеть, главное верить в себя, в свое дело и светить своими знаниями и умениями, как солнце.
Ольга Апалькова: Я работаю в IT, и до тех пор, пока мне не сказали, что вообще-то я в «мужском бизнесе», я этого даже не замечала. Все-таки девчонки у нас тоже собираются в этом развиваться. Это вообще не преграда.
О построении карьеры
Алиса Мельникова: Для женщин, которые хотят в STEM, в нашей стране нет никаких барьеров уже больше 100 лет. У меня все списывали математику и физику, ни у кого не было сомнений, что я в них понимаю. Закончила школу с золотой медалью, работала потом завкафедрой на физтехе: никто не подверг сомнению, что я что-то могу.
Елена Константинова: Вопрос в том, как ты себя поставишь. Путь, который нужно пройти, чтобы показать свои компетенции, показать, что ты действительно можешь общаться на равных, немножко сложнее, чем, наверное, если бы у меня был мужской пол.
Софья Морозова: Детство — это то время, когда ты не думаешь о бытовых вопросах (как платить за коммуналку, что приготовить на ужин, как позаботиться о детях), а можешь поглощать знания с большой скоростью. Детей нужно учить, и нужно, чтобы они любили учиться. Им нужно рассказывать про науку, про ученых, водить на экскурсии, чтобы они видели, как выглядят лаборатория и та или иная профессия. Но я считаю, что не надо вовлекать их в проекты, потому что это все равно будет механическая деятельность, которая не требует умственных усилий. Нужно, чтобы они получили хорошую базу в школе, в институте, и потом уже могли сами планировать исследования. Нужно дать им это волшебное время, когда они могут посвятить себя поглощению знаний и развитию своего мозга.
Ирина Сокольская: Мы проводили небольшое исследование внутри отрасли о том, что с внедрением искусственного интеллекта какие-то харды (hard skills. — Forbes Woman) можно подтянуть через опыт, поэтому сейчас у IT-специалистов есть серьезная потребность в soft skills: уметь разговаривать, договариваться в команде, потому что большинство проектов делается совместно.
Анна Ильинская: В НИИ, с которыми мы сталкиваемся, потому что у нас бывают совместные научные проекты, присутствует некоторая феодальная система. Она заключается в том, что молодые студенты и студентки выполняют всю работу — от научной до мытья полов, — а в публикации чаще всего на первом месте имя директора института. Студентов вообще могут в эти публикации не включать или выразить им благодарность в конце. Как это можно менять? Сложно сказать, потому что это устоявшаяся система. Но сейчас происходит взаимодействие классической науки с частными компаниями, и в этом движении вперед мы можем чего-то достичь.
Нино Кодуа: Мы сидели на одном из больших комитетов, и у меня голова болела: откуда людей брать? Рядом сидел наш HR-директор, и я ему говорю на ушко: «3000 декретниц в банке». Он говорит: «Давай проект запустим». Я думала, если хотя бы 500 придет, уже очень круто. В итоге у нас около 1000 декретниц работают — это фурор вызвало среди мам, потому что график работы какой хочешь, дистанционное обучение и, конечно же, общий чат, где они переписываются, делятся эмоциями. Она ребенка уложила, может спокойно зайти и в ночную смену поработать, или в детский садик ребенка отвела, тоже села и заработала.
Я очень долго собирала команду, лет десять. Средний стаж работы со мной у них — где-то 13 лет. Откуда все эти ребята? Я до сих пор продолжаю ездить в колл-центры, у нас есть свое комьюнити. Я из регионов привезла 40 человек — это обычные операторы, которые зарабатывали по 15 000—20 000 рублей. Цель у меня такая была: открыть ту дверь, которую когда-то открыли мне.
Ольга Апалькова: Не надо стесняться: надо больше «выпячиваться», больше рассказывать про свои результаты. С помощью личного бренда — можно просто вести свои социальные сети, можно найти человека, который будет готовить для вас контент, рассказывающий о ваших достижениях в том числе. Нужно самостоятельно себя показывать миру, потому что иначе не получится.
Напутствие для тех, кто хочет в STEM
Анна Ильинская: Мое главное напутствие — это быть смелее, меньше смотреть рилсики (вертикальные видео. — Forbes Woman), развивать свой мозг. Ну и если вы хотите чего-то достичь, придется фигачить.
Нино Кодуа: Только вперед. Любите то, что вы делаете, и вкалывайте.
Елена Константинова: Упорство, дисциплина и ответственность — это то, что вам действительно поможет. Если не получается быть хитрее, нанимайте кого-то правильного, чтобы идти дальше. Главное — добиваться своих целей, действительно получать от этого удовольствие и видеть результаты, ценности.
Алиса Мельникова: Важно не поддаваться стереотипам. Найти свое любимое дело и только им заниматься — тогда вы сможете стать в нем лучшими.
Софья Морозова: Обращайте внимание на hard skills. Что бы вам ни говорили гуманитарии, hard skills очень важны в таких профессиях.
