Не далее, как вчера, Жуля подавилась мухой.
Цапнула противную насекомую на лету.
Та, не сориентировавшись, продолжила полет во рту.
Но, столкнувшись с непреодолимым препятствием в виде сжатого в глотательном движении горла, забилась в истерике.
Жуля, выпучив ошалелые очи, поддержала мухин почин.
Она мычала, кашляла и кружилась на месте одновременно. Увидев все это, к истерике подключилась и я.
Нужно было срочно что-то предпринимать. Напрягла мозг, вспомнила что в кинофильмах, поперхнувшегося били кулаком по спине, чтобы инородное тело покинуло глотку. За те несколько лет, что Жуля живет в моем доме, я не то, чтобы пальцем к ней не прикоснулась в воспитательных целях, но даже голос ни разу не повысила. Ибо Джульетта дико пугалась и писалась одновременно. Тяжелое наследие прошлого.
Однако, прошлое прошлым, а настоящее требовало сиюминутного решения. Бить малоразмерную Жулю кулаком – это все равно, что давить танком комара. Поэтому я слегка похлопала пострадавшую ладонью по спине и, для пущего эффекта, пару раз встряхнула. Жуля тут же пустила лужу и заорала: убива!... Доорать не успела, потому как из распахнутого орала выпала изрядно помятая и замусоленная муха.
И мы все обрадовались. Все трое. Правда, муха радовалась недолго. Потому как прибежал Бубецкий на тему: что за шум и крики под крышей дома моего? Ему пояснили – муха. Где? – удивился Буба. Выяснилось, что уже нигде. Ликующие граждане в суматохе затоптали участницу происшествия.
Тут Жуля вспомнила, что над ее спиной производилось насилие. И сменила радостное выражение лица, на подобающее свершившемуся факту. А именно: мир не совершенен, а человек – добр, но коварен. С ним надо держать ухо востро.
На том и разошлись – всяк по своим делам.
(с) Людмила Старцева
