Лидия открыла глаза в непроглядной темени, когда за окном не намечалось даже тонкой полоски рассвета. За стеклом стонал позднеосенний ветер, гоняя по пустынному двору выцветшие листья, шуршавшие, словно ломкий пергамент. Ночной ливень отступил, оставив после себя вымытый до блеска мир, где каждый фонарь множился сотней искр в черных зеркалах луж. Лидия сдернула с себя плед, накинула на плечи мягкий домашний халат и, ступая на цыпочках, выскользнула на кухню, аккуратно прикрыв за собой дверь спальни. Сегодня намечался значимый день — ожидался приезд свекрови, а значит, нельзя было потерять ни минуты.
Ее муж, Илья, спал крепко, дышал ровно и негромко. Лидия тихонько подтолкнула створку, и квартира погрузилась в предутреннюю тишину, нарушаемую лишь равномерным тиканьем часов в гостиной. Первым делом предстояло устроить генеральную уборку — пройтись пылесосом по каждому сантиметру пола, стереть пыль с верхних полок, вымыть покрытия до идеальной гладкости. Затем — самое существенное — заняться ужином. Свекровь, Маргарита Семёновна, отличалась безупречным, почти бескомпромиссным вкусом и цепким взглядом, способным выловить малейший просчет. Лидия знала это по множеству прежних визитов и решила выверить всё до последней мелочи, чтобы ничто не омрачило встречу.
К тому моменту, как первые полосы света окрасили небо в бледно-розовый, квартира уже сверкала. Лидия успела вымыть окна в гостиной, чтобы впустить побольше света; разложила в ванной свежие, пахнущие морозным воздухом полотенца; застелила постель в гостевой комнате новым, хрустящим комплектом. Илья показался в дверях кухни около девяти, потянулся и сонно потер глаза.
— Утро доброе, звездочка, — произнес он, направляясь прямиком к кофемашине.
— Привет, — отозвалась Лидия, натирая раковину до зеркального блеска.
Илья налил себе густой эспрессо, уселся за стол и уткнулся в смартфон. Лидия закончила с раковиной и, тяжело выдохнув, приблизилась.
— Илья, выручишь меня немного? Дел — прорва, одной не справиться.
Муж и бровью не повел, прокручивая ленту новостей.
— Конечно, помогу. Скажи, что сделать.
— Начни с овощей, почисти и порежь, пожалуйста. А я возьмусь за птицу и гарниры.
— Да-да, секундочку, — пробормотал он, не отрывая взгляда от экрана.
Лидия без лишних слов достала из холодильника курицу, пакет пёстрых овощей, пучки зелени. Принялась разделывать птицу. Илья тем временем допил кофе — но так и не поднялся. Сидел, прикованный к маленькому экрану, словно вокруг ничего не происходило.
— Илья, ты же обещал, — в её голосе дрогнула тонкая нотка.
— Что? А, да, овощи, — он наконец поднял на неё глаза. — Сейчас, любимая.
Минут пятнадцать утекли незаметно. Лидия расправилась с разделкой и взялась за лук — от него предательски жгло глаза. Илья всё там же сидел неподвижно.
— Илья!
— Чего тебе? — на этот раз он оторвался с раздражением.
— Ты сказал, что подключишься! Я одна увязну во всем этом.
Илья вздохнул и отбросил телефон на стол.
— Лид, ну ты же у нас главная по быту, вот и рули. Я в готовке слаб, сама знаешь.
Лидия сжала рукоять ножа так, что костяшки побелели. По щекам вспыхнул горячий румянец.
— Значит, ты планируешь провести день в телефоне?
— А что такого? Мама приезжает в гости к сыну, а не на кухонный мастер-класс. Ты сама хочешь, чтобы всё вышло идеально.
Лидия проглотила ком разочарования. Спор сейчас ничего бы не дал. Илья поднялся наконец, подхватил смартфон и ушёл в гостиную, устроившись на диване. Лидия осталась у плиты — одна. Шипение масла на сковороде стало единственным собеседником.
К обеду на варочных конфорках кипели три кастрюли, наполняя воздух пряными ароматами. Лидия запекала курицу с розмарином и чесноком, варила рассыпчатую картошку, томила овощное рагу. На столе уже стояли тарелки с нарезкой, хрустальные салатницы, свежий хлеб. Пахло домом и теплом. Лидия вытерла ладони о фартук и глянула на часы. До прибытия Маргариты Семёновны оставалось меньше трёх часов. Надо было накрыть, переодеться, привести себя в порядок.
Илья вновь заглянул на кухню около двух.
— Пахнет потрясающе, — одобрительно кивнул он, приподнимая крышки.
— Благодарю, — коротко ответила Лидия.
— А мама во сколько?
— К пяти.
— Отлично. Пойду порядок наведу.
Пока Илья ушёл в ванную, Лидия извлекла из серванта лучшую крахмальную скатерть цвета слоновой кости, бережно расправила её на столе. Расставила фарфор, разложила приборы, поставила бокалы так, чтобы они ловили и разбрасывали свет. Движения были точными и плавными, как у музыканта перед выступлением. Скатерть легла без единой складки, тарелки сияли, хрусталь играл радужными бликами. Лидия отступила на шаг и оценила картину. Красота. Сегодня придраться будет не к чему.
Завершив последние приготовления, она прошла в спальню переодеться. Натянула элегантное платье глубокого винного оттенка, уложила волосы, нанесла лёгкий макияж. Вгляделась в отражение: да, усталость пряталась в зрачках, но вид у неё был собранный и достойный.
Ровно в пять, как по часам, настойчиво прозвонил домофон. Лидия вышла в прихожую. Илья уже тянулся к дверной ручке. На пороге появилась Маргарита Семёновна — высокая, статная, с короткой серебристой стрижкой и пронзительными глазами. На ней — строгое пальто, в руках — дорогая кожаная сумка.
— Илюшенька! — воскликнула свекровь, заключая сына в крепкие объятия. — Как же я соскучилась!
— И я, мам, — оживился Илья. — Проходи, раздевайся, чувствуй себя как дома.
Маргарита Семёновна сняла пальто и, не глядя, передала его Лидии. Та молча повесила одежду в шкаф, приняла сумку.
— Добрый вечер, Маргарита Семёновна. Прошу в гостиную.
Свекровь медленно окинула невестку взглядом с головы до ног.
— Здравствуй, Лидия. Ты, кажется, похудела?
— Нет, всё по-прежнему.
— Странно. Излишняя худоба — нехорошо. Илья, ты следишь, чтобы жена ела вовремя?
Илья рассмеялся, будто услышал милую шутку.
— Конечно, мам, у нас еда всегда есть.
Маргарита Семёновна прошла в гостиную. Остановилась посередине и, как строгий эксперт, осмотрела всё вокруг. Лидия застыла в дверях, ожидая вердикта.
— Чисто, аккуратно, — наконец произнесла она. — Молодец, Лидия.
Лидия едва слышно выдохнула. Хоть маленькая искра признания.
— Спасибо, я старалась.
Свекровь подошла к окну, поглядела на улицу.
— Дождь унялся. Хорошо. Дорога была неприятная.
— Присаживайтесь, Маргарита Семёновна. Чай или кофе?
— С горячим подождём. Покажи лучше, что приготовлено.
Лидия провела её на кухню. Маргарита Семёновна неспешно обошла стол, изучая блюда, заглядывая в кастрюли, втягивая аромат. Лицо оставалось спокойным и невыразительным.
— Птица запечённая?
— Да, курица с травами.
— С чесноком?
— И с чесноком, и с розмарином.
Свекровь удовлетворённо хмыкнула.
— Недурно. А это?
— Овощи томлёные, там — пюре.
— Салаты?
— Два. Один капустно-морковный, второй — огурцы с помидорами.
Маргарита Семёновна шагнула вдоль стола, машинально поправила идеально ровный край скатерти.
— Скатерть новая?
— Нет, просто хорошо выстирана и выглажена.
— Понятно.
Свекровь вернулась в гостиную. Лидия осталась довести финальные штрихи. Илья последовал за матерью; они оживлённо обменивались новостями. Доля фраз долетала до кухни — о работе, коллегах, планах. Маргарита Семёновна внимательно слушала, кивала, задавала уточнения.
Лидия вынула из духовки румяную, шипящую курицу, переложила на большое блюдо, украсила веточками зелени. Разложила салаты, поставила закуски. Всё было готово. Оставалось пригласить к столу.
Она вошла в гостиную.
— Маргарита Семёновна, Илья, прошу к столу. Всё подано.
Свекровь величаво поднялась и направилась на кухню. Илья — следом. Лидия уже подходила к своему привычному месту, когда…
— Мам, присаживайся вот здесь, — Илья галантно отодвинул стул. — Самое удобное.
Маргарита Семёновна с явным удовольствием опустилась. Илья сел рядом. Лидия замерла, ожидая, что муж предложит стул и ей.
— Мы с мамой начнём первыми, — отчётливо объявил Илья, даже не взглянув на жену. — Остальные присоединятся позже.
Лидия ощутила, будто пол ушёл из-под ног. «Остальные»? Кто это — «остальные»? Она, которая всюду успевала, весь день провела на ногах, вложила сердце в этот стол? Теперь ей — ждать своей очереди?
Маргарита Семёновна метнула на невестку короткий взгляд, затем с одобрением кивнула сыну.
— Верно говоришь, Илюшенька. Ты настоящий хозяин.
Лидия застыла, ледяной жар прокатился по спине. Всё внутри кричало. Хотелось хлопнуть дверью. Но она молча развернулась и вышла.
В спальне, опустившись на край кровати, она смотрела в никуда. Пальцы дрожали. В висках гулко отдавалось сердцебиение. Столько часов работы — ради чего? Чтобы унизили в её же доме — да ещё при свекрови?
Нужно было прийти в себя, выстроить мысль. С кухни доносились смех и звяканье приборов.
Минут через пятнадцать в дверь постучали.
— Лид, ты чего там? — недовольно донёсся голос Ильи. — Выходи, неловко.
Лидия приоткрыла дверь. Муж стоял, скрестив руки.
— Что опять? В чём проблема?
— Ни в чём.
— Тогда почему сидишь здесь? Мама ждёт.
Лидия вгляделась в его лицо, будто ища проблеск понимания.
— Ты правда не замечаешь, насколько обидно прозвучало?
— Что именно? — искренне удивился он. — Я лишь предложил маме начать. Она устала.
— Ты сказал, что вы сядете первыми, а я — потом. Как служанка.
— И что? Гостю — почёт. Это элементарная вежливость.
— А я кто в этом доме? Разве не хозяйка?
Илья пожал плечами, как будто объяснял очевидное.
— Хозяйка — да. Значит, заботишься о гостях.
Лидия прикрыла глаза. Слова ложились как непреложная формула: её роль — обслуживать.
— Я готовила с раннего утра, драила, накрывала. Ты даже «спасибо» не сказал. И при этом позволил себе поставить меня на второе место.
— Да брось! — он фыркнул. — Ты опять драматизируешь. Это уважение к старшим. Так заведено.
— Где заведено? В вашей семье?
— Теперь будет и в нашей! — голос Ильи стал жёстче. — Мама всегда так делала, и это правильно!
Лидия поняла: спорить бессмысленно. Илья развернулся и ушёл. Она осталась в полумраке, чувствуя, как в горле нарастает ком обиды.
Через несколько минут Лидия умылась ледяной водой, посмотрела на бледное лицо в зеркале, глубоко вдохнула. Держаться.
Вернувшись на кухню, она застала почти пустые тарелки. Маргарита Семёновна промокала губы крахмальной салфеткой.
— Вкусно, — произнесла она, обращаясь исключительно к сыну. — Хорошо выбрал супругу, рукодельная.
Илья кивнул, жуя.
— Ага. Лида у нас старательная.
Лидия оглядела стол: от курицы осталось крылышко и половина грудки, салаты подровнены, закуски растащены. Следы трапезы в каждом блюде.
— Присаживайся, — кивнул Илья на свободный стул. — Доедай, что осталось. Выглядит ещё ничего.
— Я не буду, — спокойно ответила она.
— Как это? Ты же целый день на ногах!
— Не хочу.
Маргарита Семёновна подняла строгий взгляд.
— Прекрати капризничать и садись. Не порть вечер.
Лидия посмотрела сначала на свекровь, потом на мужа. Ни слова не сказав, вышла. В прихожей надела куртку, взяла сумку.
— Ты куда собралась? — Илья выскочил из кухни.
— Выйду подышать.
— Сейчас? Мама только приехала! Мы должны провести время вместе!
— Проводите, — холодно произнесла она. — Вы же так хотели быть вдвоём.
Дверь щёлкнула и закрылась. Илья остался в коридоре. Из гостиной вышла Маргарита Семёновна.
— Что это с ней? Что случилось?
— Не знаю, мам. Придумала себе обиды.
Свекровь покачала головой.
— Современные молодые женщины слишком избалованы. Ничего, остынет. Не обращай внимания.
Илья вернулся за стол. Маргарита Семёновна тоже села рядом.
— Илюша, ты мягок. Надо сразу обозначать границы, показывать, кто глава.
— Я стараюсь, мам.
— Смотри: ты лишь попросил подождать, а она устроила сцену. Недопустимо.
Илья только кивнул. Свекровь поднялась:
— Я приведу себя в порядок. Подумай о нашем разговоре.
Он остался, уставившись в остатки еды, и снова утонул в телефоне — там всё проще.
Лидия тем временем быстро шагала по тёмным улицам. Ветер теребил волосы, холод щипал щёки. Внутри кипело. Фраза мужа звучала, как заевшая пластинка: «Мы с мамой первыми». «Остальные» — значит, она.
Пройдя несколько кварталов, она села в маленьком сквере на сырую скамью. Достала телефон. Экран чернел — ни звонка, ни сообщения. Илья даже не попытался написать. Она убрала телефон.
Сколько она просидела — двадцать минут или час — трудно сказать. Становилось холоднее. Наконец она поднялась, зашла в первое попавшееся кафе с тёплым светом, заказала чай и устроилась у окна, наблюдая за спешащими людьми. Думала. Вспоминала.
Поведение Ильи не было внезапным. Это была последняя капля. Она вспомнила, как он приглашал друзей и тут же усаживался с ними перед экраном, пока она металась между кухней и гостиной. Как Маргарита Семёновна отпускала колкие реплики про интерьер, одежду, работу, а Илья молчал или соглашался. Как он покупал мебель или планировал отпуск без её мнения. Будто её голос ничего не значил.
Допив чай, она расплатилась и двинулась домой. По дороге собирала слова, которые скажет. Разговор неизбежен.
У подъезда она нажала кнопку лифта, поднялась и открыла дверь. В квартире — тишина. Сняла куртку, прошла в гостиную: Илья смотрел телевизор. Маргарита Семёновна устроилась в кресле с книгой.
— Вернулась, — констатировал Илья, не отводя глаз от экрана.
Лидия прошла на кухню. Перед ней открылась удручающая картина: горы грязной посуды в раковине — тарелки, кастрюли, сковороды, бокалы; на столе — пятна и крошки; остатки блюд источали неприятный дух. Никто даже не попытался прибраться. Внутри у Лидии щёлкнуло что-то окончательно.
Она повернулась, вышла и направилась в спальню. С верхней полки достала большую дорожную сумку и методично стала складывать вещи.
Через минуту в дверь постучали.
— Лид, опять что ли? — раздражённо бросил Илья.
Ответа не последовало. Он вошёл.
— Что устраиваешь? Это уже через край!
— Собираю вещи.
— Куда? Опять к подруге?
— Нет. Насовсем.
Илья застыл на пороге.
— Ты серьезно? Из-за пустяка за столом?
— Это не пустяк. Это унижение. При твоей матери. После всего, что я сделала.
— Я тебя не унижал! Я просто проявил почтение к маме! Гость в дом — радость хозяину!
— А я кто в этом доме? Ты так и не ответил.
Лидия застегнула молнию.
— Я не твоя прислуга, Илья. И никогда ею не была — и не буду.
— Что за чушь! — сорвался он на крик. — Ты выдумываешь проблему!
— Я ухожу.
Лидия подняла сумку и направилась к двери. Илья перехватил её за локоть.
— Ты действительно разрушишь брак и дом из-за «тех, кто садится первым»?
Она освободила руку.
— Это про уважение. Его здесь ко мне нет.
В коридоре их встретила Маргарита Семёновна, словно часовой.
— Лидия, одумайся! Куда ночью?
— Туда, где меня ценят.
— Нелепость! Илья, скажи ей!
Лидия надела куртку, взяла ключи.
— Маргарита Семёновна, раз вы с сыном любите быть первыми за столом — накрывайте и готовьте сами. Я снимаю с себя эти обязанности.
Свекровь искренне удивилась.
— Что? Что это значит?
— Что я не буду обслуживать людей, которые не видят во мне равную.
Дверь хлопнула, заглушив крик Ильи:
— Лидия! Вернись немедленно! Это приказ!
Лидия спустилась и вышла на улицу. Достала телефон и набрала номер подруги Дарьи.
— Даша, привет. Это я. Можно к тебе? Нужна ночь… и, может быть, не одна.
— Конечно! Приезжай, родная. Что случилось?
— Расскажу, когда буду у тебя.
Она поймала попутку и уехала. Дарья встретила её горячим чаем и пледом. Лидия рассказала всё — с самого утра до последнего хлопка дверью. Подруга слушала внимательно, не перебивая.
— Лид, ты всё сделала правильно. Терпеть такое — значит, предавать себя. Ты сильная, справишься.
— Я не представляю, что дальше: работа, жильё…
— Разберёмся. Главное — не возвращайся туда, где тебя унижают. Пусть усвоят урок.
Лидия допила чай, выключила телефон, чтобы никто не достучался, и устроилась на диване. Сон пришёл нескоро — мысли носились вихрем. Илья не понял сути. Маргарита Семёновна уверена в своей правоте. А Лидия устала доказывать очевидное — своё право на уважение.
Утром её поднял аромат свежего кофе. Дарья хлопотала на кухне.
— Доброе утро! Как ты?
— Спасибо, что приютила. Я тебе безмерно благодарна.
— Пустяки. Оставайся, сколько понадобится.
Лидия умылась, выпила кофе и нехотя включила телефон. На экране — пятнадцать пропущенных от Ильи и пять — от Маргариты Семёновны. Ни одного извинения, ни одной попытки понять — лишь гневные голосовые. Она снова нажала кнопку питания.
— Звонили? — спросила Дарья.
— Да. Оба.
— Ответишь?
— Нет. Пусть побудут в тишине и обдумают своё.
День прошёл за разговорами ни о чём, лёгкими фильмами, прогулкой по парку. К вечеру Лидия почувствовала силы ненадолго вернуться — забрать оставшееся и прояснить позицию окончательно.
Около восьми она поднялась домой. В прихожей висело лишь пальто Ильи — свекровь уехала. На кухне стало ещё хуже: засохшие остатки, смятые салфетки, баночки из-под соусов, неприятный запашок. Никто не притронулся к уборке.
Илья вышел из комнаты — помятый, выжатый.
— Вот и ты.
— Да.
— Где ты была? Я места себе не находил!
— У Дарьи. Я говорила.
Он показал рукой на стол и раковину:
— И что, теперь убирать тоже не собираешься? После твоего спектакля?
Лидия подняла брови.
— Нет.
— Это же твоя прямая обязанность!
— Моя обязанность — поддерживать порядок там, где меня уважают. Вчерашний твой «мы — первыми» хорошо всё объяснил.
Илья отвёл взгляд.
— Лид, хватит. Я же сказал, это традиция, уважение.
— Традиция унижать?
— Я не унижал! — повысил он голос, но в нём уже проступила неуверенность.
— Унижал. И мама твоя это поощряла.
Он замолчал. Лидия прошла в спальню, стала собирать остаток вещей. Илья зашёл следом.
— Ты опять уходишь? После вчерашнего?
— Да. Окончательно.
— Что?! — он как будто захлебнулся воздухом.
Лидия двигалась спокойно и точно.
— Я не хочу жить с человеком, который не видит во мне личность и не даёт элементарного уважения.
— Ты всё неправильно понимаешь. Преувеличиваешь.
— Нет. Я устала бороться за своё место в твоей жизни.
Она застегнула последнюю сумку.
— Где мама? — спросила она.
— Уехала утром. Сказала, не хочет становиться яблоком раздора.
— Как благородно.
— Давай спокойно поговорим. Без эмоций.
— Я говорю спокойно. Сообщаю решение: ухожу.
— Ты не можешь просто так уйти!
— Могу.
— А квартира? Наша же!
— Буду делить через суд. Обращусь к юристу.
Илья побледнел.
— Ты… развод?
— Да.
Он осел на край кровати. Лидия взяла сумки и направилась к выходу.
— Постой, — голос стал почти умоляющим. — Что сделать, чтобы ты осталась?
— Ничего. Поздно.
Лидия прошла через гостиную и покинула квартиру. Илья не стал удерживать. Тишина накрыла его, как мокрое покрывало.
Дальше началась череда необходимых шагов. Лидия осталась у Дарьи, через знакомых нашла опытного адвоката по семейным делам. Илья звонил ежедневно: сначала злой, потом просительный, клялся измениться, просил шанс. Маргарита Семёновна тоже звонила — с упрёками и обвинениями: «ломаешь семью». Лидия держалась. Решение было окончательным.
Через неделю она переступила порог юридической консультации. Юрист — женщина около пятидесяти с понимающим взглядом — выслушала.
— Оснований более чем достаточно. Совместно нажитое имущество делится поровну.
— Понимаю.
— Вы твёрдо уверены?
— Да.
Документы подготовили и подали в тот же день. Через несколько суток Илья получил уведомление. Позвонил — разъярённый, растерянный.
— Ты реально подала?! Из-за того ужина?!
— Из-за года неуважения, стоявших за ним.
— Ты свихнулась! Ты рушишь нашу жизнь!
— Нет. Я наконец строю свою. Где меня ценят.
Она завершила разговор и перестала отвечать. Маргарита Семёновна однажды пришла к двери Дарьи, стучала настойчиво, призывала к разговору. Дарья не открыла. Лидия не вышла. Терпение закончилось.
Процесс тянулся несколько месяцев. Илья пытался спорить, тормозить, оспаривать. Но адвокат Лидии работала чётко, и в итоге справедливость взяла своё. Квартиру продали, деньги поделили поровну. Лидия сняла небольшую, но уютную квартиру в зелёном районе.
Илья ещё какое-то время пытался встретиться, писал длинные сообщения, умолял. Однажды подстерёг у подъезда. Она вышла — он прислонился к стене.
— Лид, прошу, поговорим. Как раньше.
— Нам не о чем.
— Я понял: был не прав. Я всё исправлю!
Лидия посмотрела на человека, с которым когда-то связывала жизнь.
— Ты не видел во мне партнёра. А я устала играть вторую роль.
— Я изменюсь, честно!
— Слишком поздно для обещаний.
Она обошла его и ушла. Он остался стоять на ветру.
Полгода спустя жизнь вошла в размеренный ритм. Лидия нашла новую, интересную работу, появились новые знакомые. Внутри — спокойствие и уверенность. Никаких колкостей, никаких «подай-принеси», никакого ощущения «второго сорта». Однажды, забежав в кофейню у офиса, она столкнулась со знакомой Маргариты Семёновны — Зоей Павловной.
— Лидия? Какая встреча!
— Здравствуйте, Зоя Павловна. Давненько.
— Слышала, вы с Ильёй… разошлись.
— Да.
Зоя Павловна опустилась за столик без приглашения.
— Маргарита до сих пор переживает. Уверена, что ты разрушила семью и сломала сыну жизнь.
Лидия позволила себе лёгкую, горьковатую улыбку.
— Семью рушит тот, кто не умеет ценить близких.
— Ты про Илью?
— Про него и про маму вместе.
Зоя Павловна понимающе кивнула.
— Я давно говорила Маргарите: она не отпускает сына повзрослеть, всё решает за него. Не слушала. Теперь пожинает.
— Какие плоды?
— Илья живёт один. С женщинами не ладится. Пытался строить отношения — через месяц девушка ушла, сказала, что устала быть «обслуживанием».
Лидия допила латте.
— Значит, урок не усвоен.
— Видимо. Проще винить других, чем себя.
Они попрощались, и Лидия вышла в прохладный воздух. Она шла и думала: Илья так и не понял корень бед. Маргарита Семёновна осталась в мире, где её сын безупречен. А она, Лидия, просто жила. Без унижения, без пренебрежения.
Вечером она вернулась в свою небольшую квартиру. Приготовила простой ужин, села за стол и ела не спеша, наслаждаясь тишиной. Никто не диктовал, когда садиться и когда вставать. Никто не заставлял ждать «пока насытятся главные». Она была хозяйкой своей жизни. И это ощущение стоило дороже всего.
Спустя год на деловой встрече она познакомилась с Григорием. Спокойный, внимательный, с уважением относился к её мнению, охотно делил быт и хлопоты. Видел в ней личность, партнёра, друга. Связь развивалась неторопливо и естественно. Через шесть месяцев он сделал предложение — и Лидия, не колеблясь, согласилась.
Свадьба была скромной: близкие друзья и пара родственников. Но Лидия была искренне счастлива. Григорий доказал, что можно оставаться сильным мужчиной без унижения женщины; быть заботливым сыном, не позволяя матери вмешиваться в семейные решения.
Илья же, как рассказали общие знакомые, так и оставался один. Маргарита Семёновна переехала к нему — «заботиться о мальчике». Он ходил на работу, возвращался домой, но личная жизнь всё так же не складывалась: каждая новая женщина быстро понимала, что ей отводят роль обслуживающего персонала, и уходила, хлопнув дверью.
Иногда Лидия вспоминала ту осень, тот злополучный ужин, те слова, перевернувшие её судьбу. И не жалела. Тот вечер стал не трагедией, а точкой отсчёта — началом новой, настоящей жизни, где её ценили, уважали и любили, где она стояла на первом месте. Именно так, как и должна стоять женщина, которая знает себе цену.
The post «Мы с матерью присядем первыми за стол!» — рявкнул супруг… А еще через час он остался без всего! first appeared on Сторифокс.