Когда прославленный пианист Артур Рубинштейн праздновал свое 90-летие, журналист спросил у него, как себя чувствует человек, когда ему исполняется столько лет.
Рубинштейн, хорошо известный не только своим мастерством пианиста, но и почти детским энтузиазмом, ответил, что в свой 90-й день рождения он чувствовал себя точно так же, как и в любой другой. Но «точно так же, как и в любой другой день рождения», для Рубинштейна отнюдь не было «точно так же, как а любой другой день рождения», для большинства остальных людей!
Далее маэстро со счастливой улыбкой объяснил, что на протяжении всей своей жизни каждое утро пробуждается так, как будто в этот и в другие дни рождается заново. По этому Рубинштейн твердо верил, что до сегодняшнего дня в его жизни было 365×90= 32 850 дней рождения!
Поскольку каждый день был для него подарком, он воспринимал его как подлинное сокровище, зная, что этот день может оказаться для него последней возможностью подивиться тем чудесам и возможностям, которые он с собой нес.
В свои 90 лет Рубинштейн чувствовал себя похожим на ребенка, который только что появился на свет!
Другая история про Артура Рубинштейна еще более отчетливо демонстрирует его позитивный и по-детски непосредственный подход к жизни.
Начав приближаться к преклонному возрасту, Рубинштейн обнаружил, что постепенно теряет зрение. Какой-то нервный журналист неуверенно, как бы для пробы спросил, какой эффект могла бы оказать потеря зрения на исполнительское мастерство великого виртуоза. Журналист совершенно явно ожидал услышать сдержанный, а возможно, и меланхолический ответ.
Но вопреки его предположениям Рубинштейн охотно объяснил, что раньше, до того, как он начал терять зрение, ему всегда казалось, будто он играет на рояле, пользуясь одним лишь слухом. Теперь, начиная слепнуть, он понял, что в действительности очень сильно, гораздо в большей степени, чем думал, зависит от возможности видеть собственные пальцы, летающие по клавиатуре вроде бы на периферии его зрения.
Однако вместо того, чтобы испытывать в этой связи какие-то депрессивные и меланхолические чувства, Рубинштейн был чуть ли не в экстазе!
Великий музыкант объяснил настырному журналисту, каким образом ситуация, в которую он попал, открыла перед ним совершенно новый мир. Теперь он располагал фантастической возможностью снова выучить все те замечательные и необычайно красивые музыкальные пьесы, которые входили в его репертуар, но на сей раз руководствоваться уже не зрением, а слухом. Рубинштейн едва мог справиться с волнением, охватывавшим его перед лицом этой неожиданно открывшейся ему новой и замечательной перспективы — заново учить свои любимые произведения.
Из: Тони Бьюзен. «Могущество духовного интеллекта»
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
