Попиранья

А вернувшись с морей домой, застала в своей квартире постороннюю женщину, небесное создание лет 25, которая представилась ей, как неземная любовь всей жизни ейного (или еённого?) сына.

Марь Иванна хмыкнула и присела на краешек журнального столика... Ее сын был типичным представителем мужского племени слегка за 40 – лысеющий, толстеющий и потеющий фрукт.

К тому же, обремененный законной женой и двумя симпатичными парнишками-сыновьями. Кака-така любовь? В этом возрасте пора бы уже и о душе начать думать и регулярно стоматолога посещать.

- Ладно, допустим...

Молвила Марь Иванна.

- Но каким боком тут я? Вернее – моя квартира!!! Вы не могли бы реализовывать свою необыкновенную любовь на другой территории, к примеру – на своей?

Небесное создание начало нервно комкать краешек своей кофточки и сбивчиво объяснять:

- Трудности у нас со своей территорией, достопочтимая тётя Маша. Муж мой Василий, этой грубый и вспыльчивый человек, не понимает возвышенных полетов моей души и категорически отказывается делить со мной его же квартиру.

А супруга вашего Димочки, даром что заведующая библиотекой, наговорила мне таких нехороших слов, что пришлось тесемочкой уши подвязать, иначе бы они отвалились.

Вот видите – на затылке проплешинка образовалась. Могучая она женщина оказалась, долго тренировались на книгах и реализовала на мне весь свой скрытый потенциал.

Никто не хочет понять нашей светлой любви, душевных порывов и желания идти по жизни держась за руки. Одна надежда на вас... Вы же нас понимаете?

- Неа!

Моментально ответила Марь Иванна.

- Ваша порывы и желания мне ни к чему. Я хочу спокойно проживать в собственной квартире и регулярно видеться с внуками. Оплатите, будьте любезны, коммунальные услуги за все дни проживания и немедленно выметайтесь.

- Погодите...

Небесное создание засеменило в соседнюю комнату и притащило на руках сонную кошку черепахового окраса.

- Это кошка Окрошка. Димочка ее во дворе поймал, сказал, что вы имеете слабость перед густыми усами – это ваш фетиш и проклятье, перед ними вы точно не сможете устоять и обязательно оставите нас в вашей квартире.

Март Иванна взглянула на кошку... Ну да, не поспоришь – невероятно усы хороши! Устоять тут попросту невозможно!

Забрала кошку Окрошку, поцеловала в мокренький нос, отставила ногу в сторону и указала пальцем на дверь.

- Окрошка, без сомнения – остается! Но у вас, милочка, усов то нет! А вот лишняя проплешина на голове может уже вскорости появиться. Идите на выход, не будите демонов моей души.

Девушка возмутилась:

- Какое коварство! Какое вы имеете право учить, как нам с Димочкой жить! Почему вы попираете право на нашу любовь и желание жить в вашей квартире? Вы такая же попиранья, как и все остальные!

Марь Иванна прекратила обнимать кошку, вышла в прихожую и вернулась с длинным, металлическим, обувным рожком.

- Вот так понятнее будет?

Небесное создание, бормоча что-то про грубых и приземленных людей, про вечную любовь и человеческую жадность, скрылось в подъездной темноте, с трудом волоча за собой два чемодана.

- Нет, ты это видела?

Спросила Марь Иванна у Окрошки.

- Мало ее моя невестушка потрепала... Так, а где же наш сын? Сейчас мы ему позвоним.

Сын Димочка робко дышал в трубку, что-то там шептал про небесную красоту, любовную любовь и отсутствие денег на съем квартиры. Узнав, что его ненаглядную выперли из квартиры, заголосил:

- Мама, как ты могла! Нам негде приткнуть наши жаждущие тела и где теперь мы будем вести наши страстные, философские разговоры? На скамеечке в парке холодно уже держаться за руки и нам периодически хочется кушать и в туалет. Я же нашел для тебя кошку Окрошку и этим за год вперед за жилье оплатил!

- Сыночек, за Окрошку спасибо. Но ты уже переспелый фрукт и мама не должна решать за тебя такого плана проблемы. А кстати, ты где?

Димочка объяснил, что находится на работе и у него сейчас очень болит голова. Потому что жена, эта бессердечная женщина, взяла и помяла хранилище его мозга томиком Достоевского, кстати – в твердом переплете.

- А я никогда Достоевского не любил!

- За что и поплатился!

Ответила ему Марь Иванна.

- Мама и ты туда же! Почему вы все попираете наше право на неземную любовь?

Второй раз за сутки Марь Иванну назвали попираньей... И она ответила сыну:

- Да ради Бога! Но не в моей квартире! Я и без вашей любовной любви проживу!

Кошка Окрошка слушала и кивала. Действительно! Им и двоим тут будет тесновато, еще и люди какие-то жить придут! Хитренькие какие!

**********

Через месяц кошка Окрошка уже вовсю попирала права Марь Иванны на сон, на еду, на устоявшийся в доме порядок. За что получала лишь восхищение и благодарность.

А как же волшебная, неземная, возвышенная любовь? Да она как-то сама собой заржавела... Хотя право на нее никто больше не попирал!